— Разрешите обратиться, товарищ командир!
— Эко службист какой! — насмешливо сощурившись, съязвил Федот. — Чего ты пялишься-то передо мной, как серяк перед вахмистром! Я што тебе, старый офицер?
— Да ведь неловко как-то, — Егор, улыбаясь, опустил руку, — ты же теперь как-никак командир, не свой брат.
— Не трепли языком-то ерунду всякую, чего тебе?
— Отпусти сегодня на ночь, к утру на месте буду.
— В поселок, что ли?
— На заимку, верст за десять отсюда, коня надо.
— Да ты што, сдурел! Время вон какое, приказ — никого никуда, кругом посты, заставы, а ему на заимку вздумалось, самый раз!
— Знаешь что, Федот, — наливаясь злобой, Егор заговорил отрывисто, с придыханием, — не отпустишь… сбегу… понятно тебе?
— До утра-то можешь обождать, чего тебе так приспичило?
— Не могу я ждать, понимаешь. — Подступая ближе, Егор чуть склонился и, поймав глазами взгляд Федота, продолжал жарким, злобным полушепотом — Жена у меня там, сын семи годов, понятно тебе? Сколько лет не видел, и кто ее знает, может, последний раз…
— Хватит тебе, — жестом полного отчаяния отмахнулся Федот, — идем на конюшню, скажу там. — И уж на ходу, косясь на шагающего рядом Егора, продолжал ворчать: — Накачало вас на мою голову, вам по гостям разъезжать, с бабами развлекаться, а мне за вас переживать тут. Смотри у меня, чтобы к утру как штык был на месте.
— Не подведу, Федот, не бойся, — уже миролюбиво ответил успокоившийся Егор.
Получив наконец коня и оседлав его, Егор поблагодарил Федота и, вскочив в седло, зарысил по улице, не подозревая, что впереди его ждет новая задержка. Он уже выехал за околицу, подъехал к поскотине, когда впереди из темноты раздался грозный окрик:
— Стой! Пропуск!
— Свой! — осаживая коня, ответил Егор и только тут вспомнил, что второпях он забыл спросить у Федота пропуск.
В ту же секунду к Егору подошли двое; один ухватил за повод коня, другой, клацая затвором винтовки, зашел сбоку:
— Слазь с коня, ну!
— Это что же такое за напасть на меня сегодня! — Егор, чертыхаясь, спешился, передал поводья красногвардейцу, спросил — Куда идти-то?
— Во-он огонек-то, второй дом с краю, видишь? Шагай!
Караульное помещение, куда красногвардеец привел Егора, оказалось обыкновенной избой с русской печью, на которой похрапывал старик — хозяин дома. На лавках вдоль стен и в кути на полу спали красногвардейцы. Трое сидели за столом, двое в шинелях спиной к Егору, третий, смуглый, черноусый и широкоплечий человек в кожаной куртке, сидел напротив, склонившись над столом, писал что-то при свете керосиновой лампы. На груди его перекрещивались ремни от нагана и шашки.