Перспектива оказаться замаринованным в консервной банке с питательным раствором и превратиться в бездушный биологический компьютер, не прельщала, поэтому должен до поры ровно сидеть на попе и затаиться как мышь под веником. Однако высокий интеллект помимо прямой угрозы моей жизни давал реальные шансы на выживание, поэтому стоило побарахтаться, прежде чем ставить на себе крест.
Если грамотно реализовать свои потенциальные возможности, то у Алекса Кертиса есть отличный шанс прожить жизнь катаясь как сыр в масле, хотя такую недостойную цель может преследовать только недоумок. В «прекрасном далеко» имеется огромное количество возможностей, о которых на Земле не мог и мечтать, следовательно, нужно их реализовать!
Военная космическая станция ВКС типа «Заслон 3к» прозванная ее обитателями «Свалкой». Через год после похищения Виктора Голицына с Земли.
Прошел уже год, со дня похищения с Земли, а мне почему-то казалось, что я с рождения живу в новом мире. Правда календарный год в «Содружестве» в два с половиной раза длиннее земного и возможно, поэтому прежняя жизнь вспоминалась все реже и реже. Так незаметно для самого себя землянин Виктор Голицын окончательно превратился в такмальца Алекса Кертиса.
Мой организм, а главное мозг, практически полностью перестроились под новый космический ритм жизни, и непривычный распорядок дня уже не создавал особых неудобств. Я перестал мучиться по ночам от сводящего с ума раздвоения личности, а отголоски работающей в фоновом режиме нейросети стали привычными, как стук механизма настенных часов в ночной комнате. Теперь смотрел на окружающий мир, словно сквозь экран монитора компьютера, и полупрозрачный рабочий стол нейросети в правом углу этого экрана стал частью меня. Наверное, так смотрел на мир Терминатор из одноименного фильма, и мне порой хотелось произнести знаменитую фразу Шварценеггера «I'll be back» (Я вернусь).
Раздающиеся в голове сигналы приходящих по сети вызовов давно не заставляли меня испугано вздрагивать, а необычные ощущения от подключения к сенсорам корабля или дроида не удивляли своей новизной и невероятными возможностями. Вся эта фантастика воспринималась как данность, а сбои в работе нейросети раздражали, словно ноющая зубная боль и от этой боли хотелось как можно скорее избавиться.
Мое сознание, наконец, научилось жить в симбиозе с нейросетью и пользоваться ее возможностями, хотя иногда случались моменты, когда мозг противился чужеродному вторжению и отказывался сотрудничать с имплантатом. Теперь моя голова была постоянно загружена разнообразной рутинной работой, а социальная жизнь Алекса Кертиса проходила как бы в параллельном слое сознания. Нейросеть в фоновом режиме следила за тем, что происходит вокруг меня, каково физическое состояние организма и по мере надобности подгружало в память информацию из заархивированных баз знаний.