настолько близок к Богу, что он видит всю вашу душу». Я искренне верила, что он святой священник. Но кое-что вызывало у меня скептицизм. Мне не нравилось, что люди им восхищаются, не задавая никаких вопросов. Женщины
любили его».
В 11 лет Роберта отправилась во Францию, чтобы учиться в Академии Святого сердца. Она жадно поглощала книги и начала писать сама. Отец Масьель писал ей во Францию благожелательные письма. Ее старший брат Луис Гарса Медина (родившийся в 1957 году) окончил Ирландский институт, подготовительную школу Легиона в Монтеррее. Преподаватели, воодушевленные идеей Масьеля об особых избранниках, стремились к тому, чтобы их ученики думали о себе как о будущих священниках Легиона или активных деятелях Регнум Христи. Как вспоминает Роберта, когда Луис выразил желание стать священником, отец сказал, что сначала ему следует закончить колледж. Шестнадцатилетний Луис поступил в Стэнфордский университет и начал изучать управление производством. «Чтобы он не забыл о своем призвании, – говорит Роберта, – в калифорнийском кампусе, Легион отправил одного из своих членов, чтобы тот жил вместе с Луисом».
«Это типичная тактика Масьеля, – объясняет один из старых друзей Луиса. – Начинающие члены Регнум Христи не имеют права на самостоятельную жизнь, им следует всегда ходить парами. Когда Луис закончил второй курс, Масьель послал кого-то жить вместе с ним». Кончив учебу в Стэнфорде в 1978 году, Луис Гарса вступил в Легион. Он стал священником через семь лет, хотя обычно в Легионе рукополагают после десяти лет. Паулина, сестра Луиса и Роберты, вступила в Регнум Христи и переехала в Рим.
В 1980 году Роберта вернулась из Европы и поступила в среднюю школу в Монтеррее. Она вспоминает: «Это было весьма традиционное заведение с жесткими правилами, где не приветствовалось критическое мышление. Дочери одной моей родственницы не преподавали английский. Родственница была недовольна такой программой и пожаловалась на это одному из священников Легиона. Вот что тот ей ответил: «Конечный суд не будет зависеть от знания английского». Они воспитывали нас для своего движения. Если твои родители состоятельны, если они имеют власть, вес в обществе, ты становишься для них желанной добычей… Я страдала после Франции, где можно было мыслить свободно. Они постоянно говорили о том, что все блага, которыми ты располагаешь, дарованы тебе по милости Бога – и потому ты должен их ему возвращать и сражаться с силами зла. Они торговали раем нравственной праведности. Каждую ночь я плакала, думая: «Тут мои родные, здесь мой дом, но мне не хочется здесь жить». Я просто сходила от этого с ума».