— Эй! — запротестовала Изольда, поворачивая голову. — Я любила эту кепку.
Надим взял ее лицо в свои руки и посмотрел ей в глаза:
— Изольда, ты вернешься со мной в Мерказад, чтобы выйти за меня замуж?
Ее сердце бешено застучало, слезы выступили на глазах. Ей захотелось закричать во весь голос «Да!», но она поджала губы и сказала:
— Разве ты не должен жениться на ком-нибудь подходящем?
— Только ты будешь мне подходящей женой. Мне нужна ты, больше никто…
Лицо Надима замерло в ожидании ее ответа, глаза напряженно сияли. Наконец она сказала:
— Да, я выйду за тебя. Хотя даже не знаю, что со мной будет.
— С тобой будет то, хабиба, что ты станешь моей любимой женой, рядом со мной в горе и в радости. Лучшие друзья. Любовники навсегда.
Изольда улыбнулась:
— Это мне нравится. Но тебе надо бы подучить меня светским манерам — это не очень сильная моя сторона. И у меня очень низкая самооценка. Но здесь все как-то уже налаживается.
Лицо Надима снова стало самоуверенным.
— Ты красивая, и я тысячу раз в день буду говорить тебе, что ты красивая, пока ты не поверишь в это сама. И мы всегда будем вместе.
Изольда наконец притянула к себе лицо Надима и прикоснулась губами к его губам с такой страстью, с которой могла сравниться только его страсть. Он поднял ее, она обняла его за шею, а ногами обхватила его бедра. Она была уверена, что они больше никогда не расстанутся.
Шесть месяцев спустя
Изольда стояла у ограды конюшни Аль-Сакр и наблюдала, как новый наездник тренирует Поцелуя Дьявола. В этом году ему предстоят очень важные соревнования в Лонгчемпе. Она гордилась лошадью почти так же, как гордилась красавцем мужем, который в этот момент подъехал к ней, обнял за талию и притянул к себе.
Изольда откинула голову, и Надим поцеловал ее в подбородок.
— Где ты пропадала?
Изольда медленно, наслаждаясь каждым мгновением, повернулась в его руках и посмотрела в глаза:
— Я ездила к доктору Надирах.
Она тут же почувствовала напряжение в его руках.
— Что-то не так?
Она улыбнулась и покачала головой, затем взяла его руку и положила на свой пока еще плоский живот, а потом слегка дрожащим голосом сказала:
— Ничего. Но примерно через восемь месяцев мы, возможно, будем страдать периодической нехваткой сна и серьезной передозировкой любви и радости.
Он долго смотрел на нее, и в этом взгляде она увидела и память о страшной потере, и остатки чувства вины, и страх, что все может повториться.
Она поднесла палец к его губам и сказала:
— Мы достойны этого, Надим. Ты достоин этого. И все будет хорошо. Я обещаю.
Он притянул ее к себе, поднял и поцеловал так страстно, что кто-то из служителей поспешил изменить направление движения.