И вот наступил день родов.
8.00. Пока никаких признаков нет. Надо ложиться на подготовку.
9.00. Я в приемном отделении патологии, стою с пакетами в очереди, начинаю оформляться… Ходьба по кабинетам и заполнение бланков, включая ожидание очереди, продолжались до 11.00. Между прочим, отлично помогает такая ходьба, если родить поскорее хочется.
12.00. Сижу на койке с опустившейся чуть не до пола сеткой в палате с еще тремя подругами по счастью. Двое лежат уже вторую неделю, говорят, пол за это время не мыли ни разу. Дают одни и те же назначения лекарств и уколов при разных диагнозах (мне вообще ничего не давали). Обстановка наводила на одну мысль: не хочу лежать – хочу рожать! И тут чувствую: что-то в животе не так… Сесть, как раньше, не могу, как будто малыш уже низко опустился. «Девчонки, говорю, сегодня рожать буду, наверное, это начинаются схватки! Малыш услышал мамино желание!» Они в ответ посмеялись: «Ну-ну, посмотрим!»
16.30. Решила сбегать домой – забрать старшую дочку из садика, а по дороге поняла, что это действительно схватки, но пока нерегулярные и несильные, через 10 минут. Звоню мужу, чтобы до роддома довез – самой дойти будет трудно. Начинаю вспоминать дыхательные приемы, а вспоминается только один – 4/6. Дышу, расслабляюсь во время схватки. Через 1,5 часа приехал муж, довез до роддома, мы с ним еще прогулялись немного, как схватка – я на него облокочусь и дышу 4/6, расслабляюсь.
18.20. Я – к врачу: мол, рожаю. Она: «Через сколько минут схватки?» Я: «Где-то через 8». Она: «Ну, давай ложись, допплер успеем сделать».
18.30. Лежу с датчиками, дышу 4/6, расслабляюсь.
18.40. Врач заходит, смотрит на меня подозрительно так, а я дышу себе! Правда, схватки уже через 3–5 минут. Быстро снимает с меня датчики: «Собирайся в родовой блок».
Передвигаюсь небольшими перебежками в палату, дышу, расслабляюсь, снимаю постель. Хорошо, что заранее все в отдельный пакет сложила и даже подписала; дышу и расслабляюсь. Слышу, как сквозь туман, возглас соседки по палате, первородящей: «И вот так мучиться 8–10 часов?!!» Я попыталась ей ответить, но, наверное, не очень внятно получилось. Нет, я вовсе не мучилась, хотя понимаю, что вид у меня был не очень свежий. Но это не было мучением, не было болью, это больше походило на работу, очень сложную, ответственную, увлекательную, творческую, которую непременно нужно сделать хорошо. Именно тогда я ощущала то самое материнское чувство, понятное только женщинам! Я старалась понять, что чувствует он, и думала не о том, трудно ли, больно ли мне, а о том, как там он: все время был как в раю, покачивался да толкался себе, а тут… Я-то, по крайней мере, знаю, что происходит, и должна помочь ему – это прежде всего.