Словно в ответ на мои мрачные мысли, «грузинский князь» расплылся в улыбке. Доброжелательной улыбке (напомнившей мне волчий оскал).
— У моего народа есть древняя традиция. Гость на пороге, радость в доме. Угощайтесь, уважаемая.
Я судорожно сглотнула (не от голода, а от страха) и обвела взглядом заставленный блюдами стол. Особой сервировки здесь не наблюдалось, но аромат кусочков шашлыка и блестящие бока блестящих помидоров моментально возбудили бы у меня аппетит, если бы не мое стрессовое состояние.
— Спасибо, нет, — покачала я головой.
Хозяина мой отказ огорчил, но он снова улыбнулся:
— Тогда хотя бы стаканчик вина. Это необыкновенный сорт. Его делает мой дед и подает только самым дорогим гостям.
Я где-то читала или слышала» что для. всех южных народов отказ разделить трапезу означает кровную обиду. Поздновато я об этом вспомнила, пришлось согласиться на «стаканчик вина». Злить Князя мне совсем не хотелось.
Я протянула руку и взяла со стола по-русски (до краев) наполненный бокал.
«А если яд?!» — вдруг полыхнула в голове здравая мысль. Не донеся бокал до рта, моя рука, чтобы скрыть замешательство, сунула емкость под нос. С видом заправского дегустатора я нюхала вино и соображала.
Придется пить. Выхода нет. Уж если решили отравить, то выпить заставят. Нож к горлу — и выпью, как миленькая, никуда не денусь!..
Та-а-а-кого вина я в жизни не пробовала! По сравнению с этой амброзией то, что мы со Щербининым пили в «Шагане», даже сивухой назвать неудобно!
И ничего со мной не случилось!
Князь, внимательно следивший за моей реакцией, вновь расплылся в улыбке.
— Прошу вас, если это не нарушает ваши традиции, — восхищенно проговорила я, — передать вашему дедушке, что это просто произведение искусства. Он настоящий волшебник!.
— Похвала не может нарушить традицию. Дедушке будут приятны такие слова.
Я ни на грамм не покривила душой, и он это понял, и ему было приятно. Только сомнительно, что мои дифирамбы облегчат мою участь.
По ставшему серьезным лицу Князя я поняла, что прелюдия закончена. Дальнейшее для меня было вполне прогнозируемым. Хозяин задавал вопросы, я на них отвечала. Я уже сбилась со счета, который раз повторяя эту дурацкую историю. Правда, после стольких репетиций говорила я без запинок.
Князя в основном интересовало три вопроса. Бумаги Щербинина, Седой и Ельчанинов. Моя личная жизнь за последние несколько дней стала достоянием гласности, и я к этому почти притерпелась.
— Такое обращение с женщиной — позор для мужчины!не на шутку разбушевался Князь, когда я рассказала о том, как меня пригласили на встречу с Седым.