Но деньги кончились!
Ну почему все хорошее так быстро и совершенно не вовремя заканчивается?!
Но я не позволила испортиться своему настроению.. Счастливая и довольная покупками, я рванула домой, клятвенно пообещав себе наведаться в чудесный магазинчик после зарплаты.
Нести обновки было страшно неудобно, но жутко приятно! Мне всегда некогда кинуть в сумку пару пластиковых пакетов. Ну чего проще? Легкие, места занимают мало, так нет же — лень!
На лестнице, ведущей на мой этаж, традиционно ожидал меня господин Антименко. У Котика есть ключи, но он из деликатности никогда ими не пользуется. Всегда дожидается меня. Сияющая, нагруженная пакетами, я бросилась к Коте. Нужно же поделиться с кем-то радостью от удачных покупок!
И оступилась. До грязной лестницы, я, конечно, не долетела, спасибо Костиной реакции, но ногу подвернула качественно.
— Очень больно? — сочувствуя, спросил Антименко.
— Нет! Приятно! — съязвила я, шкандыбая к двери.
К таким эксцессам я привыкла. Правда, привычка от боли не избавляет.
Даже ребенком я никогда не была худой. И чтобы приятная детская пухлость не переросла в то, во что все же переросла, мама отдала меня «на танцы».
Сачковать возможности у меня не было. Водила меня на танцы бабушка.
Великой балерины или танцовщицы из меня не вышло. Но двигаться я научилась, ходить с прямой спиной тоже и приобрела «привычку» подворачивать ноги. Слабые связки, еще как следует не окрепнув, не выдержали нагрузки, наградив хозяйку предрасположенностью к подворачиванию лодыжек.
После очередного вывиха мне всегда нужно было отлежаться дня два, лучше три. Вот и все.
Константин Михайлович взял заботу о моей ноге в свои сильные руки. Первым делом он стащил с меня ботинок. Знал, ногу вскоре разнесет и простая операция по разуванию превратится в пытку «испанским сапожком». Потом шел в ход лед, а когда отек спадет, тугая повязка из эластичного бинта.
Антименко поставил возле дивана, где с комфортом расположилась моя драгоценная особа, телефон и ушел на кухню заниматься приготовлением кормежки для болящей.
В течение получаса я решила вопрос о больничном (позвонила Алине, она врач) и сообщила начальству о временном отсутствии на работе ценного кадра в моем лице. Начальство благосклонно хмыкнуло, решив, что за недельку в грязи они не погрязнут. Потом я отменила обязательный визит к маме, сославшись на подвернувшуюся халтурку. Сообщать мамочке диагноз «халтурки» я не собиралась. Приедет, окружит заботой, будет настаивать на переезде больного ребенка в отчий дом... Плавали — знаем.