Андрей почувствовал, как на лбу выступила испарина.
Что я должен сделать?
Его рука машинально потянулась к панели управления боевыми системами фрегата, но резкая душевная боль остановила это движение на полпути.
Воспоминания Дорга стучались в сознание, они не несли отвращения, лишь вскрик: они наши дети, очнись!..
Рука Андрея опустилась.
Два сознания, два мироощущения окончательно смешались друг с другом, — в эти секунды разум человека незримо проник под прохладные своды пещер, где на берегу мелководного озера теперь обитало его племя…
Убить их, стереть с лица планеты побочный эффект долгого периода выживания, означало уничтожить все, чем он дорожил, за что боролся на протяжении четверти века.
Чем они провинились перед людьми? Он медлил, а фрегат уходил все дальше от планеты, навстречу звездам…
Потом в сознание ворвался голос Сергея:
— Командир… Ничего не понимаю… Мы живы?…
Андрей словно очнулся от наваждения.
— А что тебя смущает? — собрав всю волю для спокойного ответа, осведомился Дерягин.
— Мне казалось, залп настиг нас!
— Нет, Серж, они не успели, — уже не напрягаясь, ровно и деловито произнес Андрей.
К их диалогу присоединилась Ольга:
— Я потеряла сознание. Ничего не понимаю. Какой-то провал в памяти…
Ни Сергей, ни Ольга не помнили последних лет своей жизни.
Затем на связь вышли Игорь и Илья.
Их недоумение подсказало командиру, что сейчас никто из товарищей не в состоянии вспомнить и понять, что именно происходило с ними все эти годы, пока умные механизмы ремонтировали фрегат.
Только он, шагнувший в «Преобразователь» по собственной воле, сохранил ясные воспоминания.
Конечно, они вспомнят. Но вспомнят постепенно, позже, и тогда он объяснит им все.
Открывать истину сейчас было бы неразумно.
Шарик планеты становился все меньше, боевые системы уже переключились на контроль космического пространства.
Главное, что все прошло успешно, обратное преобразование оказалось возможным — они выжили.
И наши потомки тоже будут жить, — промелькнула в рассудке капитана не менее значимая для него мысль.
Андрей знал — они обязательно вернутся сюда снова, но чуть позже, когда найдут себе новую родину и все члены экипажа примирятся с пробудившейся нечеловеческой памятью.
Сейчас не время для объяснений.
— Готовим следующий прыжок, — спокойно произнес он в коммуникатор. — Потеря сознания — не самое страшное, что могло произойти. Все. Собрались. Работаем.
Он отдавал лаконичные приказы так, как не умел это делать четверть века назад, но никто из экипажа «Одиссея» не почувствовал ни единой нотки фальши в твердом голосе командира.