Как ни странно, но Охотник не испытал при этом обычного удовлетворения, его процессор постоянно обсчитывал данные обстановки со скоростью в несколько миллионов бит в секунду, и на «эмоциональную» часть программного обеспечения попросту не хватало его ресурса.
В этот момент Охотник перестал быть самим собой, он полностью трансформировался в «Фалангера».
Хромая и приволакивая поврежденный при падении ступоход, он пошел, расшвыривая в разные стороны мешавшие продвижению препятствия, туда, где возвышался сумеречный контур рухнувшего на поверхность станции корабля.
Следующего, подвернувшегося под руку длинноносого он просто разорвал пополам.
Однако до победы ему было еще далеко. Двуногие пушки, хоть и считались тупыми исполнительными механизмами, но тоже создавались для войны и хорошо знали свое дело. Бросившись врассыпную, эти бродячие мародеры моментально исчезли из поля зрения «Фалангера», и спустя несколько секунд из густых железных зарослей ему в спину ударило несколько острых, жалящих лучей когерентного света…
Охотник почувствовал, как разогреваются пластины брони на его спине. Ему нечем было ответить на лазерный огонь. Схватив первый попавшийся под манипулятор обломок, он резко повернулся и швырнул его назад, целясь по вспышкам. Затем, не снижая темпа движения, подобрал валявшегося тут же Кронга и бесцеремонно воткнул его кабель в свое заправочное гнездо.
Когда резерв Кронга оказался почти исчерпан, Охотник, заметив мелькнувший между фермами обслуживания носатый силуэт, запустил в него накопитель, который с ослепительной вспышкой взорвался в самой чаще металлического леса.
Сейчас ему было не до природоохранных мероприятий. «Фалангер» слишком хорошо понимал: если он не доберется до базового корабля, ему конец, а в такой ситуации все средства казались допустимыми и приемлемыми…
* * *
Джону повезло: садясь в кресло, он умудрился не забыть пристегнуться — это, скорее всего, и спасло ему жизнь при ударе, но, придя в себя, он тут же пожалел, что сознание соизволило вернуться к нему…
Дело в том, что короткое беспамятство не только не избавило его от бредового кошмара, но, наоборот, казалось, что за время, проведенное Джоном в отключке, этот кошмар еще более усугубился, приняв форму уже не белой горячки, а какого-то иррационального бреда.
«Небулонг» врезался в поверхность станции и прочно застрял в ней, пробив своим тупым, обтекаемым носом внушительную дыру в ее обшивке. Часть внешних секторов обзора погасла, но некоторые еще работали, демонстрируя полуживому пилоту совершенно невозможные с точки зрения здравого смысла фантасмагорические картины происходящих вокруг искалеченного корабля событий.