Пока что разведчикам не удалось отыскать здесь следы пребывания людей.
Неопределенность неприятно действовала на нервы, но капитан успокаивал себя одной мыслью: «Это моя планета, — думал он, — и она останется моей, какую бы цену ни пришлось заплатить!..»
Если б он знал, как близки к истине его смутные предчувствия…
* * *
До горного хребта оставалось совсем немного.
— Я сделаю кофе, — сказала Гея, закончив вносить в компьютер результаты последних исследований.
Джон кивнул. Дорога стала сложнее. Под листвой попадались валуны и овраги. Он включил поисковый радар и теперь то и дело поглядывал на дисплей автопилота, где вырисовывался скрытый под бурым перегноем рельеф.
Гея возилась с чашками у панели бытавтомата. Ее мысли беспорядочно метались между Раем и Джоном. Она уже не могла лгать самой себе: ей нравился этот мужчина. Возможно, впервые в своей жизни она испытывала настоящее чувство, вспыхнувшее в ней за считанные дни.
В данный момент она злилась. Пакетик с сахаром вдруг рассыпался, выскользнув из пальцев. Гея закусила губу.
«Он что, не видит меня? Третьи сутки мы заперты с ним в этой консервной банке… и ничего…»
— Держи. — Она поставила чашку в специальный захват на панели управления и отошла к компьютерному терминалу. Кофе ей уже расхотелось.
Ее пальцы пробежали по клавишам, набирая стандартный код доступа в банк основной памяти кибермозга «Звездного Пса». Эта электронная машина была на удивление эрудированна.
Пальцы Геи машинально сновали по клавиатуре, моделируя запрос. Графическое изображение эреснийского скарма, считанное из архивной памяти бортового компьютера, сначала увеличилось, затем от него осталась одна голова. Гея сменила графический режим, и рисунок превратился в черно-белый набросок.
— Это кодовая татуировка концентрационного лагеря военнопленных, — раздался за ее спиной голос Джона. — Планета Эригон. Конфликт 3700 года.
Гея побледнела. Потом медленно повернулась и взглянула на него.
— Я включил автопилот, — пояснил Джон, сев в резервное кресло. — Хотел попить с тобой кофе. Мне показалось, что ты расстроена.
Гея не знала, куда ей деваться. Она видела в глазах Джона такую боль, что ей стало не по себе. При этом его лицо сохраняло обычное выражение.
— Извини, — выдавила она. — Я не хотела.
— А я не делал из этого тайны, — усмехнулся он. — Все в прошлом. К тому же я привык, что люди испытывают патологический интерес ко мне и моему прошлому… Особенно женщины, — саркастически добавил он.
Джон взял со стола пачку и, щелчком выбив сигарету, прикурил. Вездеход мерно покачивало. Он встретился взглядом с глазами Геи и отвернулся, потому что боялся того, что в эти секунды незримо присутствовало между ними.