* * *
Воскресенье Сергей Иванович посвятил душе. Был в храме – не в Святой Софии, где мог бы занять подобающие чину место, но, проявив смирение, в небольшой церкви Святого Фомы, неподалеку от дома. Исповедался, отстоял службу, причастился, а затем присоединился к церковной литии[34], что по случаю праздника, начавшись от Святой Софии, двигалась по улицам Константинополя, от храма к храму, временами останавливаясь на важных площадях для свершения открытого богослужения. Во главе шествия находились патриарх и сам Богопочитаемый Автократор Василий Второй.
Духарев пристроился в хвост шествию и, забыв на время о своей миссии, долгах, обязательствах и личных заботах, очистя голову от забот и тревог и на некоторое время превратившись из воеводы и спафария в обычного человека, христианина, верующего, прошагал километра три по столичным улицам с такими же преданными Христу человеками, наслаждаясь дивным пением и внимая молитвам, слова коих он понимал не всегда, но сам звук и строй которых проникал в сердце и наполнял разум той чистотой, что можно сравнить лишь с чистотой телесной после хорошей баньки.
А в завершение доброго воскресенья Сергей устроил бесплатное угощение: во дворе – для малоимущих и сирот, а в доме – для церковного духовенства во главе с настоятелем, коему исповедовался утром.
Деяние сие, вполне обычное для знатного человека в столице, было политически необходимо Сергею Ивановичу. Обильный доносчиками Константинополь знал всё и обо всех. А уж к религиозной жизни таких, как спафарий Сергий, граждан не только «натурализованных», но и большую часть жизни проводивших среди язычников, в столице присматривались особо, и о малейшей «неправильности» поведения немедленно узнавали те, кому положено знать. И доносили тем, кто принимал решения. В том числе и карательные.
Но, даже не будь в этом политической необходимости, Духарев все равно отдал бы воскресенье Господу. Душа требовала.
После трапезы состоялся правильный и душевный разговор, завершившийся тем, что задуманное Сергеем Ивановичем великое дело получило доброе напутствие и святое благословение. И еще настоятель маленькой церкви Святого Фомы, человек светлый и чистый, далекий от дворцовых интриг, пообещал поискать подвижников для проповеди Слова Божьего среди язычников.
Если выйдет у него – будет славно. Очень, очень нужны будут в Киеве люди, которые разумеют по-словенски и понесут людям Свет Христа, а не угодную Византии политику.
Покончив с делами, Духарев уехал в «деревню». В собственное ранчо с белым домом на холме, несколькими сотнями арендаторов и даже маленькой личной церковью. Лес для охоты, озеро – для романтических прогулок. Вдобавок обширному поместью Духарева было пожаловано право экскуссии, то бишь налоги на этой земле собирал сам Духарев, а не мытари государства.