— Стоп! — хлопнул могучей лапой по столу генерал-армеец. — А кто вообще дал им право отдавать приказы военным? Они ж, мать их, шпаки гражданские!
— Приказ отдал генерал-лейтенант ракетных войск Ходаков.
Армеец скривился, словно от зубной боли. Валерий Степанович Ходаков. Только этого не хватало! Вот уж кто совершенно непонятно что делал в армии. С таким складом характера детским садом руководить нужно, а не генеральские погоны носить. Неплохой в общем-то, мягкий человек, но как офицер — полный ноль, слишком нерешительный и поддающийся влиянию. Не будь у Ходакова столь могущественного папы, а чуть позже — не менее могущественного тестя, так и завис бы он на уровне капитана-майора и тихо спился бы в каком-нибудь медвежьем углу, куда его, как совершенно неперспективного, наверняка загнали бы. Но — судьба играет человеком…
В самом начале войны Ходаков просто струсил и, объявив, что тяжело болен, сложил с себя все полномочия и передал их своим заместителям. А тут, видишь ты, выздоровел.
— Так, а почему данный вопрос не обсудили с нами? — вкрадчивым, будто у Чеширского кота голосом интересуется начальник контрразведки.
— А вы все временно отстранены решением Думы, вам, скорее всего, вот-вот об этом сообщат, — Зарубин, наконец, отдышался и говорил почти спокойно.
В этот самый момент в углу стола затрезвонил белый телефон без кнопок и наборного диска — «вертушка»[3]. Стоявший ближе всех генерал МЧС поднял трубку и представился, а потом просто некоторое время молча послушав, опустил трубку на рычаг и все так же молча кивнул. Всем все стало понятно и без слов.
— Вот оно значит как? — все тем же тоном что-то задумавшего Чеширского кота, тянет контрразведчик. — Однако что-то увлеклись наши «сенаторы». Вадим Евгеньевич, твои как, готовы?
— Мои? — переспросил армейский генерал-лейтенант. — Давно «на казарме» в трехминутной готовности сидят, приказа ждут.
— Отлично. А у вас, Дмитрий Борисович, как? Готовы?
Стоявший до того молча подполковник «Альфы» коротко кивнул.
— Готовы.
— Значит, товарищи офицеры, поднимайте свой личный состав. Хватит, заигрались наши либералы.
— Это что же, — удивленно огляделся по сторонам Воронин. — Государственный переворот?
— Нет, Станислав Сергеевич, — резко и жестко ответил фээсбешник, — это отстранение от власти толпы баранов, которые собрались не только сдохнуть сами, но и всех остальных за собой утянуть. Или у вас есть желание отдать концы за их амбиции?
Ничего подобного Воронин, разумеется, не испытывал.
— Так, — контрразведчик снова обернулся к армейскому генерал-лейтенанту, — работаем по второму варианту. Никаких танков на улицах, никаких толп революционных матросов, лезущих на ворота Зимнего. Все сделаем тихо.