— Да ты что? — в голосе Тюкалова явно слышится какое-то нехорошее веселье. — И что они хотят?
Руслан снова бросает короткую фразу на казахском. В ответ вожак степняков разражается целой речью.
— Короче, — морщится снайпер, — всю ту пургу, что он мел, переводить не буду. Там чисто понты корявые, и ничего больше. По делу — они хотят все наше оружие, все боеприпасы и сто монет золотом. Тогда, мол, сохранят жизнь и пропустят. Твой автомат, кстати, ему понравился.
— Ну, еще бы, автоматик у меня знатный, — глумливо хмыкает Михаил и пристально смотрит в глаза вожаку. — А харя твоя узкоглазая не треснет? Совсем что ли в атаке охренел?! К вагону!!!
Позади послышалось негромкое звяканье железа и глухие удары, будто что-то тяжелое падало на землю. Хотя, почему «будто»? Правда, не что-то, а кто-то и не падало, а довольно ловко выпрыгивало, в смысле — выпрыгивали. Володя осторожно скосил глаза назад. Ох, елки зеленые! Выглядели выстроившиеся по насыпи в редкую цепь наемники колоритно. Один Курсант чего стоил. Голый по пояс, играющий накачанной мышцой, да еще и пулеметными лентами крест-накрест опоясанный. А в руках — пулемет ПК с коробкой на сотню патронов. Поперек лба — багровый шрам, а рожу скорчил такую, словно собирается сейчас начать младенцев на завтрак жрать. Сырыми, а возможно даже и живьем. Остальные — не лучше. Ну просто банда кровожадных упырей на прогулке. «Великим воинам и потомкам Темуджина» увиденное явно понравилось. Судя по вытянувшим лицам и панике в глазах, они сейчас рады оказаться где угодно, лишь бы как можно дальше отсюда. Володя даже тихонько хихикнул, поймав себя на мысли, что они наверняка бы побледнели, если б могли.
— Значит, бакшиша тебе захотелось? — ехидно и зло спрашивает Тюкалов у пытающегося из последних сил сохранить лицо, изображая невозмутимость, кочевника с «Тигром». — Ну, пошли в вагон, я там тебе отсыплю… Не унесешь… С лошади слезай.
— Мен тусинбеймин[42], - жалобно лепечет в ответ тот.
— Слезай, говорю, — почти ласково повторяет Михаил. — Как родного прошу.
Тот покорно начинает сползать из седла.
— Ну, пойдем, братское сердце, поговорим, — наемник приобнимает буквально вжимающегося в землю степняка за плечи и ведет к вагону. — Парни, остальных на мушке держите, чтоб фокусничать не начали.
Но фокусничать «потомкам Темуджина» явно не хочется — ну, никак десяток глядящих точно в лицо автоматических стволов этому не способствуют. А Михаил, тем временем, уже подсаживает вожака на ступеньки маленькой лестницы вагона и даже придерживает его под локоть, а уж потом сам забирается следом. Ну, ни дать, ни взять — молодой мужик о пощилом и немощном родственнике заботится. Володя, решив, что внутри будет интереснее, чем снаружи, тоже карабкается в вагон.