Прибыв в особняк, Благово сразу прошёл в кабинет эконома светлейшей княгини господина Долинского. Эконом носил чин полковника, числился по МВД и являлся официальным соглядатаем. Кроме хозяина, в кабинете столичного гостя ожидал ещё один господин. Лет 35-ти, высокий, плотный, с обильной шевелюрой и мясистым носом на гладко выбритом лице, он производил впечатление человека решительного.
— Позвольте представиться, ваше высокородие: губернский секретарь Рачковский Пётр Иванович.
— Называйте меня без церемоний, Павлом Афанасьевичем.
— Благодарю-с!
— Лёгкой беседы я не ожидаю. Возможно, понадобится взять серьёзные меры. Вы готовы действовать?
— Так точно, ваше вы… Павел Афанасьевич!
— Тогда ждите меня здесь. Попробую сначала договориться по-хорошему. Если не получится — приглашу эскулапа сюда. Тут вы и понадобитесь… для большей убедительности.
Благово слышал о Рачковском, многообещающем агенте Московского охранного отделения. Мелкий чиновник, он сошёлся с революционерами, укрывал террориста Мирского. В 1879 году Третье отделение арестовало его и быстро перевербовало. Рачковский успешно доносил, но был выдан шпионом «Народной Воли» Клеточниковым и бежал в Вильно. После цареубийства 1-го марта вернулся в Петербург, вступил в «Священную дружину». Дважды по её поручениям приезжал в Париж выслеживать эмигрантов. Умный и смелый до дерзости, он был склонен к рискованным поступкам и не боялся ответственности. Как раз то, что нужно в нынешней ситуации!
Полковник Долинский пошёл наверх к хозяйке и вскоре вернулся:
— Вас ждут.
Павел Афанасьевич поднялся по парадной лестнице каррарского мрамора, прошествовал через длинную анфиладу и оказался в обширном кабинете княгини. Мебели в нём было мало, книги отсутствовали вовсе, зато по углам стояли бронзовые статуэтки обнажённых вакханок, весьма эротического исполнения.
Долгорукая приняла статского советника стоя, но с высокомерной гримасой на лице. В свои 37 лет она ещё сохраняла красоту, но утратила былую стройность стана и заметно располнела. Княгиня была в кабинете не одна: возле самой похабной из вакханок застыл гигант в строгом синем сюртуке, писаный красавец собою.
— Это мой секретарь, и вместе домашний доктор, господин Любимов.
Мужчины обменялись холодными поклонами.
— Скажите, господин Благово, — начала беседу Юрьевская с неожиданного вопроса, — вы патриот и монархист?
— Я вице-директор Департамента государственной полиции. Полагаю, этого достаточно.
Доктор в углу криво усмехнулся, и следом за ним это повторила хозяйка.
— Подойдите сюда. Вот, взгляните.