Огромный лохматый пёс с лаем бросился на них. «Иван» застыл с опаской. Лыков, которого все собаки почему-то панически боялись, шагнул вперёд.
— Что, Полкашка, звонить будем или за ум возьмёмся? — властно спросил он.
Пёс сразу же лёг на снег и перевернулся, капитулянтски подставляя пузо.
Алексей протянул к нему руку, и Полкан принялся её подобострастно лизать.
— То-то же… Прощаю на первый раз. Пошёл вон!
Пёс мгновенно умчался в темноту.
— Ты как это сделал? — заинтересованно спросил Сохатый.
— Сам не знаю. Меня любят все кошки и лошади. А боятся волки, собаки и даже обходят бешеные быки.
— Я их понимаю, — хихикнул бандит и бодро стукнул в окно. — Эй, хозяин, принимай гостей!
Дверь быстро открылась и на крыльцо без шапки вышел старик: жёлтый, но ещё крепкий и жилистый, с длинными седыми космами и суровым взглядом. Сообразно кличке, он был кривым на один глаз.
— Кто такие будете и чего вам тута спонадобилось? — строго и безбоязненно спросил старик.
— Здравствуй, дед Пахом, — снял барейку Лыков. — Извини, что явились без спросу: нужда заставила. Пашка-Канонир сказывал, к тебе можно.
— А, Пашка… — помягчел сторож. — Ну, ежели от него — заходьте.
И впустил гостей в дом, немедля заперев дверь на засов.
Тесная, в одну комнату, сторожка была жарко натоплена. На столе стоял огарок свечи, рядом миска с квасной тюрей; одиноко лежала корка хлеба.
— Ты чего это, паря, с моим Шариком сделал? — спросил первым делом хозяин. — Я в окно глядел, да не понял. Он у меня всю округу в страхе держит, а к тебе сразу брюхом обернулся.
— Здесь твой волкодав, неподалёку. Побегает и вернётся.
Дед Пахом крякнул и сменил тему:
— Что там Пашка? Давно ль ты его видал?
— Второго дни, как расстались. Меня отпустили за недоказанностью, а он в Семибашенном остался. И ещё два года там просидит.
— Так. А сюда пошто пришли? Кто такие, как звать? Доложитесь по порядку.
— Меня, старик, — выступил вперёд «иван», — кличут Большой Сохатый. Может, слыхал?
— Большой Сохатый? Наслышан. Это ты в семьдесят восьмом верховодил «вардалаками»[54] на Горячем поле, и вы попались на отставном гвардейском капитане?
— Я, отец.
— Потом ты утёк с этапа, дергачил во Пскове, опять попался и снова, будто бы, сбежал?
— Всё так.
— Кто у тебя в отряде был из Поима?
— Зосима Припадошный, только он сейчас в Нерчинске.
— Ну, вот тебе красный угол и лучший кусок! Добро пожаловать, гость дорогой!
И Пахом поклонился «ивану» чуть не в пояс. Тот принял это как должное, но и сам выказал старику полное уважение. Было видно, что одного поля ягоды: старый душегуб приветствовал своего достойного сменщика.