Здание райисполкома утопало в зелени, вдоль широкой аллеи, ведущей к дому и усыпанной гравием, тянулись низенькие скамеечки, прикрытые зелеными зонтами пышной листвы. Здесь все было приспособлено для того/чтобы… ждать. В приемной Султанова было удобно и чисто, как в парикмахерской; на отдельном столике лежали журналы,- читай, коли соскучишься! Сад манил чистотой и тенью; душно станет в здании - иди в сад, отдохни на скамейке, поразмысли в тени, может, с таким пустяшным делом, как у тебя, и не стоило идти в райисполком, тревожить председателя, у которого всегда дел по горло. Нет, никто не мог бы упрекнуть Султанова в том, что он не заботится о посетителях! А что дел у него по горло, в этом легко можно было убедиться: ведь если бы он не был так занят, разве заставлял бы людей часами дожидаться приема?
Был уже полдень… У подножья деревьев лежала ровная, круглая тень. Кадыров привязал коня к одному из тополей, стороживших текущий вдоль тротуара арык, прошел через калитку в исполкомовский сад и, поглядывая с чувствам превосходства на томившихся просителей, зашагал, хрустя гравием, к зданию, двери которого всегда были открыты перед Кадыровым. Он был здесь своим человеком. Секретарша председателя райисполкома, пышная и грозная, решительно останавливала случайных посетителей неизменной фразой:»«У товарища Султанова совещание!», но Кадырова она всегда встречала приветливой улыбкой:
- Да, да, у товарища Султанова совещание, но вас он ждет… - И конфиденциально добавляла: - У него сейчас машинистка, он диктует доклад…
Прошествовав в комнату, где восседала секретарша, Кадыров поздоровался и кивнул на дверь, обшитую щегольской черной кожей и перекрещенную светлым шнуром, словно офицерский мундир ремнями:
- Здесь?..
- Сам-то? - почему-то шепотом переспросила секретарша. - Домой пошел. Голова разболелась…
- М-да… От такой работы заболит!..
- Врачи говорят: ум у него переутомился. Он мне сам сказал! Видали, сколько посетителей? Отбоя нет! Тут и здоровый сляжет… Вы идите к нему домой, вам-то он обрадуется.
Кадыров скользнул привычным взглядом по красочным плакатам, развешанным на стенах, зовущим на самые лучшие дела, и вышел из комнаты.
Дом Султанова находился в конце этой же улицы. Он был обнесен новой кирпичной оградой, скрывавшей от посторонних взоров личную жизнь председателя райисполкома. Ограда была такой высокой, что не только с лошади, но и с верблюда нельзя было заглянуть во двор.
Кадыров, спешившись, постоял перед воротами в немом изумлении: эту ограду Султанов воздвиг недавно, 4 Кадыров ее еще не видел. С краю от ворот белой мишенью блестела кнопка звонка. Кадыров осторожно нажал ее: раз, другой. Отворила ему молодая жена Султанова и тут же исчезла, стыдливо прикрыв лицо краем платка…