– Ой, – вскрикнула она, так и не дождавшись приличествующего «извините».
Она вспомнила часы пик в прежние времена в Москве, когда народ ехал на работу и с работы, а днем транспорт практически пустовал. Сейчас же все изменилось: пол-Москвы просто не работает, и грань между так называемым часом пик и дневным временем потихоньку стирается. Народа в метро так же много в течение всего дня. Опустившись на сиденье, Анфиса прикрыла глаза и стала думать, как бы лучше построить разговор с Николаем.
«Надо все же учитывать, что он не совсем здоровый человек, – думала она. – К тому же гнетущая атмосфера морга. Нет, не получится у меня ничего…» Анфису раздражало чувство неуверенности, возникшее перед этой встречей. Она всю
дорогу пыталась переломить себя, но ей это удавалось очень плохо.
Мороз так пробирал Анфису, пока она шла по территории больницы, что она с радостью влетела в теплое помещение морга.
Небольшой зал был заставлен венками и гробами. За столом сидела та самая злобная дама, что выгнала Анфису в первый раз. Она что-то писала и растолковывала сидящему рядом пожилому мужчине. Когда она закончила беседу с посетителем, Анфиса подошла к ней – другого выхода не было, хотя Анфиса ожидала очередной грубости.
Однако ее опасения не сбылись. Недовольно буркнув: «Еще одна!» – дама уплыла в служебное помещение. Вернулась минуты через две.
– Иди, – она указала на дверь, откуда только что вышла. – Первая дверь направо. Он там…
Анфисе долго искать не пришлось. Дверь в комнату была открыта. Николай, сидя за столом, что-то писал.
– Здравствуйте, – сказала неуверенно Анфиса. Только сейчас она заметила в комнате еще одну женщину.
– Здрасьте, – ответила она Анфисе и, ехидно улыбнувшись, удалилась из комнаты, закрыв за собой дверь.
Николай ей ничего не ответил, а только окинул своим сумрачным взглядом и кивнул на стул. Анфиса в помещении успела согреться, но от такого приема ее бросило в жар. Она передернула плечами – нервы расшалились. Сняла шубу и повесила на спинку стула, села.
Николай следил глазами за каждым ее движением. А когда Анфиса присела на стул, неожиданно произнес:
– Джинсы носите? Она тоже любила джинсы.
Вообще, спортивный стиль ей был к лицу, – в его голосе чувствовались грусть и боль.
Анфиса сразу поняла, что он имел в виду Светлану. Ее насторожило, что он говорит о ней в прошедшем времени.
– Почему любила? – поинтересовалась, удивленно приподняв брови, Анфиса.
– Я ее похоронил, – жестко произнес он. При этих его словах Анфиса вздрогнула. В устах трупореза «похоронил» звучало зловеще. Николай заметил ее реакцию. – Да успокойтесь, – проговорил он. – Я ее для себя похоронил. Понимаете?