Поведение носителей дегенеративного заражения было действительно очень и очень необычным, поэтому я "взял в руки микроскоп" и стал пристально рассматривать со всех сторон этих диковинных спирохет дегенерации. В первую очередь - мою бывшую "идеальную невесту", лесбо-садистку Наташу фон Мейер. Ведь именно история с Наташей позволила мне тогда понять многие странные вещи, которые я раньше хотя и замечал, но совершенно не придавал им должного значения.
Итак, сижу я в своей студии на Риверсайде, покуриваю трубку и вспоминаю...
Летом 1945 года, когда я был еще советским офицером в Берлине, мой начальник генерал Шабалин как-то раз попросил меня срочно разыскать и доставить к нему в штаб переводчицу Лизу Стенину (подробнее о ней см. "Песнь Победителя", стр. 283-291). Дело было вечером, после работы. Приехал я тогда к Лизе на квартиру и случайно застал ее в довольно необычной компании... у неё я обнаружил молоденького немца.
В то время советским офицерам строго-настрого запрещалось иметь какие-либо связи с местным населением, а эта Лиза была к тому же еще и еврейкой, и, хотя занимала она всего лишь должность переводчика при штабе генерала Шабалина, тем не менее носила она, как и все мы, шинель офицера. Позже, в составе советской делегации она даже принимала участие в Нюрнбергском процессе.
Итак, Лиза - еврейка, а в гостях у нее я обнаружил молоденького немца-фашиста... И это - в запретной зоне, где на каждом шагу были патрули и часовые.
"Странно..." - подумал я тогда. Но больше всего меня удивило то, что этому "фашисту" на вид было лет 15, т.е. это был не матерый немец, а на редкость хорошенький подросток. Голубоглазый, белокурый херувим, с тонкой девичьей полупрозрачной кожей. Увидев меня, бедный мальчик вдруг смутился и покраснел, как красная девица. Зато Лиза Стенина не покраснела, а развязно, наглым голосом мне заявила: - Ничего страшного мы не делали. Я занималась с ним немецким языком.
Ангелоподобный же мальчик смотрел на меня при этом испуганными глазами, словно он в чем-то очень сильно провинился. Странно... Лиза эта имела в штабе репутацию наглой и самоуверенной девицы, которая тогда демонстративно избегала всех мужчин, а тут вдруг я нашел у нее какого-то запуганного херувимчика... Кстати, таким же херувимчиком был в свое время и папеле Мейер.
Тогда я ничего так и не понял, а только подумал про себя: "И что она с этим молокососом делает наедине вечером у себя на квартире?"
Но Лиза, похоже, меня не обманула. Она действительно занималась с ним языком. Немецким языком. Только совсем в другом смысле.