Второй случай произошел уже после Черча. Вместе с ФБР я расследовал дело об убийстве и ограблении. Случилась перестрелка, в которой участвовали двое подозреваемых, с одной стороны, и я и мой напарник — агент ФБР — с другой. Одного из подозреваемых я убил.
— Значит, в двух этих случаях люди, которых вы убили, были вооружены?
— Совершенно верно.
— Три случая стрельбы со смертельными исходами — многовато даже для ветерана, прослужившего двадцать лет, не так ли?
Босх подождал с ответом, думая, что Белк заявит протест, но толстяк был слишком занят писаниной в своем блокноте.
— Гм, я знаю полицейских, прослуживших по двадцать лет, которым ни разу не пришлось даже вытащить револьвер, и знаю тех, на чьем счету есть и по семь смертей. Все зависит от того, какие дела ты расследуешь, все зависит от случая.
— Случая счастливого или несчастного?
На сей раз Белк все же заявил протест, и судья его поддержал. Чэндлер быстро двинулась дальше.
— После того, как вы убили безоружного мистера Черча, испытывали ли вы неприятные ощущения?
— Нет. До тех пор, пока на меня не подали в суд и я не узнал, что адвокатом будете вы.
В зале раздался смех, улыбнулась даже Хани Чэндлер. После того, как резким окриком со своего насеста судья утихомирил публику, он велел Босху конкретно отвечать на вопросы и воздерживаться от личных выпадов.
— Никаких неприятных ощущений я не испытывал, — ответил тогда Босх. — Как я уже говорил, я предпочел бы взять Черча живым, нежели мертвым. Но так или иначе, я должен был очистить от него город.
— Но вы устроили все таким образом и придерживались такой тактики, которая предусматривала «очищение» от него раз и навсегда, не так ли?
— Нет, не так. Я ничего не устраивал. Так случилось.
Босх знал, что не должен выказывать свою злость по отношению к Чэндлер. Железным правилом тактики в любом суде было: не произноси яростные тирады, а отвечай на каждый вопрос так, будто имеешь дело с человеком, который просто заблуждается.
— И тем не менее вы испытали удовлетворение в связи с тем, что мистер Черч был убит — безоружный, голый, совершенно беззащитный?
— Об удовлетворении тут говорить не приходится.
— Ваша честь, — обратилась Чэндлер к судье, — могу ли я предъявить свидетелю вещественное доказательство со стороны истца? Оно обозначено номером ЗА.
Она вручила копии какой-то бумажки Белку и секретарю суда, который передал ее судье. Пока судья читал бумажку, Белк подошел к стойке и заявил протест:
— Ваша честь, если это предлагается в качестве предлога для импичмента, я не понимаю, на каком основании. Этот документ содержит слова психиатра, а не моего клиента.