— К его дому? Что — была стрельба?
— Руководитель, рекомендую вам держать канал связи открытым. А всем подразделениям следственной группы дать отбой. Все свободны до следующего вызова. Группа-пять на месте?
— Пятый слушает, — откликнулся Эдгар.
— Пятый, не могли бы вы встретиться со мной в «двадцатке»?
— Еду.
— Шестой — конец связи.
Босх отключил передатчик, прежде чем Ролленбергер успел открыть рот.
* * *
От Паркер-центра до дома на Сьерра-Линда лейтенант добирался добрых полчаса. Когда он наконец появился, Эдгар был уже там. Был готов и план, составленный совместными усилиями. Едва Ролленбергер протянул руку к входной двери, она распахнулась перед ним, словно по мановению волшебной палочки. На пороге стоял Босх. Лейтенант шагнул внутрь. Его лицо было багровым, в глазах читались гнев и недоумение.
— Может, объясните, Босх, что за хреновина тут происходит? Вы не имели права отменять вызов группы. Вы нарушаете субординацию, отменяя мой приказ!
— Я полагал, лейтенант, чем меньше людей будет знать о происшедшем, тем лучше. Я вызвал Эдгара. На мой взгляд, этого вполне достаточно, чтобы спокойно во всем разобраться и не вовлекать лишних...
— Ну, знаете ли, Босх! В чем разобраться? И что, черт возьми, произошло?
Снисходительно посмотрев на лейтенанта, Босх продолжил все тем же ровным голосом:
— Один из сотрудников вашей группы проводил в доме подозреваемого несанкционированный обыск. Этого сотрудника застали на месте, поскольку подозреваемый ускользнул от наружного наблюдения, которым руководили вы. Вот, собственно, и все.
Ролленбергер дернулся, будто от пощечины.
— Вы в своем уме, Босх? Где тут телефон? Я хочу...
— ...позвонить шефу Ирвингу. В таком случае можете распроститься с надеждой на то, что вам когда-либо еще доверят руководство опергруппой. Вам придется распроститься с очень многими мечтами.
— Черта с два! Я не имел к этому никакого отношения. Это вы занялись самодеятельностью — вот и попались. Где Мора?
— Вверх по лестнице и направо — в гимнастическом зале. Мы прицепили его там к какому-то синхрофазотрону.
Ролленбергер оглядел обступивших его людей. Шиэн, Опельт, Эдгар — все смотрели на него, как невинные младенцы.
— Если вы, лейтенант, ничего об этом не знали, вам придется это доказать, — произнес Босх. — Каждое слово, произнесенное сегодня вечером на волне «Симплекс-пять», записано на пленку и хранится в городском центре связи. Я же говорил, что нахожусь в этом доме, а вы слушали. Вы даже несколько раз вступали со мной в беседу.
— Но ведь вы вели закодированные переговоры, Босх, а я не... не знал...