– Хорошо, – ответил Жженый. – Все сделаю.
Вновь воцарилось долгое молчание. Дио как завороженный смотрел на темный город далеко внизу. Жженый вглядывался до рези в глазах, но скоро махнул рукой на попытки разглядеть там хоть что-нибудь. Тьма была абсолютной.
Дио же видел в этой тьме яркие огни вывесок, мягко светящиеся окна жилых домов, фары стремительно пробегающих по улицам автомобилей, бортовые огни пролетающих самолетов. То, что раньше казалось ему миражом, игрой утомленного сознания, случайным взблеском отраженного света на битом стекле, здесь и сейчас стало реальностью. Вот уже несколько часов подряд он наблюдал за тем, чего попросту не могло существовать в их мире. Осознание увиденного сводило с ума. Хотелось шагнуть за тонкую стеклянную грань, отделявшую его от этого яркого, сверкающего мира. Любой ценой оказаться там. Он был теперь практически уверен: девушка, оттолкнувшая его после всего, что он для нее сделал, тоже оттуда, и он никогда ее больше не увидит. Мысль эта наполняла сердце тоской. Ощущение безысходности комком подкатывало к горлу, и лишь присутствие Жженого заставляло держать себя в руках. Чтобы отвлечься как-то, заглушить ноющую боль в сердце, Дио вновь заговорил.
– А как тебя звали раньше, Жженый?
– Что? – Жженый вздрогнул. Казалось, вопрос этот напугал его, коснувшись чего-то давно и прочно забытого, пробудив к жизни старые страхи.
– Имя, Жженый, имя, – повторил Дио, лишь теперь заинтересовавшись по-настоящему. – Не родился же ты сразу с этим, – он кивнул на безобразный шрам, изуродовавший лицо приятеля. – Тебя должны были как-то звать раньше.
Жженый молчал. Дио обернулся, всматриваясь в его лицо. Казалось, призрачный город, сиявший за окном многоцветьем ночных огней, отбрасывал такие же призрачные отсветы, чуть подсвечивая темноту комнаты.
– Я никому не рассказывал, – наконец ответил Жженый. – Только Таре.
Дио почувствовал внезапный укол ревности. Злость, гораздо более привычное чувство, поднялась волной, смыв мутный осадок тоски. Жженый, преданный ему душой и телом, имел от него какие-то тайны, тайны, которые он тем не менее поверял этой вздорной девчонке. Дио дал себе слово разобраться с этим позже. Но пока он молчал, надеясь, что его молчание сподвигнет Жженого на дальнейшие откровения.
– Я плохо помню, – начал Жженый, и голос его дрожал. – Это связано с пожаром, – добавил он, будто оправдываясь. – Я плохо помню все, что было тогда. А все, что было раньше, вообще кажется сном… Но я не всегда был Губителем.
Дио обернулся наконец полностью, оперся об оконное стекло, приготовившись слушать. Горящий огнями призрачный город отпустил его на время. Жженый взглянул на Дио как-то странно, попросил: