Борынчи, который и не думал отказывать императорскому колдуну, невольно заслушался его словами, мысленно представляя себе все те перспективы, которые нарисовал ему Ли. Новая работа грозила стать хлопотным, но, безусловно, интересным занятием. Променять довольно безмятежное, в мирное время, существование стражника на полные трудностей будни наставника в армейской школе решится далеко не каждый, но нотки тщеславия, звенящие в душе, не давали хшмину покоя. Раз он так и не стал самым выдающимся убийцей, хотя и имел на это все шансы, так почему бы теперь ему не попытаться стать родоначальником целого направления стрелковой подготовки? К тому же, Борынчи уже знал десяток–другой имен тех людей, которые составят его первую группу учеников. Никто из них не откажется искупить свои былые темные дела верной службой Империи, да и сменить сырые боры в хшминских лесах на теплые казармы с банями и поварнями им тоже наверняка захочется.
— Тайпэн Хань, я примусь за эту работу с огромной радостью и великим усердием.
— Тогда, десятник, вторично примите мою благодарность.
Толстая деревянная перегородка плавно закрылась за спиной у гостя. Ли так до конца и не понял, какая же именно деталь в облике этого странного стражника вызывает у него в душе смесь настороженности и любопытства. Это было похоже не древнюю притчу о шкатулке, в которую мудрый монах заключил злокозненного демона и поручил охранять ее своему ученику, так и не рассказав о содержимом. В поединке любопытства и страха, как это часто бывает, победило все–таки первое, и это несмотря на то, что на стороне второго были еще послушание и уважение к учителю. Хань хорошо помнил эту сказку, и решил, что пока, наверное, не стоит уподобляться юному монаху. Некоторые секреты порой лучше оставить в покое до будущих времен, или не браться за их разгадку вообще.
Поднявшись из–за стола, тайпэн неожиданно вздрогнул, ощутив непривычную и весьма неприятную резь в коленях. Замерев на одном месте, Ли настороженно прислушался к своим ощущениям, но тягучая горячая боль, медленно расползавшаяся по суставам, по–прежнему не собиралась никуда уходить. Для бывшего дзи эти чувства стали не самым радужным открытием, прежде его тело не позволяло себе подобных «выходок».
Прерванное движение и обеспокоенность на лице императорского вассала не укрылись от пристального внимания Фуёко, сразу же ощутившую смятение Ли. Мягко спрыгнув с подоконника, оборотень шагнула к нему и замерла совсем рядом, чуть наклонив голову влево. Тайпэн поднял на кумицо растерянный взгляд.