Самому Ли идея столь жесткого разграничения функций не очень–то нравилась. Тайпэн чувствовал в ней что–то такое неприятное, как будто это решение заранее разграничивало корабли на две категории, одной из которых, в случае жесткой необходимости, можно было бы пожертвовать. Но, к сожалению, сейчас он вынужден был поддерживать именно этот план, поскольку тот исходил не от него, а от тех людей, кто реально должен был командовать походом по Чаанцзянь. Кроме Шао Шэна, Гокэя и К»си Ёнг эту идею устами Куанши первой упомянула еще Йотока задолго до их отправления из Хэйан–кё. На то, чтобы начать спорить с величайшим стратегом в истории Империи, Хань пока не решался, осознавая, как мал и ограничен его собственный опыт в делах ведения полноценной военной компании, затрагивающей не маленький клочок земли и всего несколько противоборствующих армий, а сразу несколько обширных провинций, десятки крепостей и многие тысячи воинов. В любом случае, все, о чем говорилось на совете, Ли еще предстояло поведать Куанши этим вечером на борту «Стража». Окончательное решение, согласно воле Императора, оставалось всегда за Йотокой, а вот знать о ее существовании полагалось только очень узкому кругу лиц.
Командиры речных эскадр Камо и Синцзян по очереди закончили свои развернутые доклады, определив возможных кандидатов на указанные роли «обозных телег». В свою очередь от имени кораблей Генсоку слово взял офицер Судзаки. Несмотря на то, что парень был ровесником Ли, свое дело он знал прекрасно и разбирался в основных вопросах не хуже заправского хайтина. Тем не менее, Ханю показалось странным, что это выступление не решился сделать сам Реёко Кэй, назначенный временным командующим того, что теперь осталось от южной патрульной флотилии.
Отойдя к столу, на котором были расставлены угощения и жаровни для разогревания чая, Ли поделился своими сомнениями со старшей из къёкецуки, бездельничавшей вместе с Фуёко за неторопливой игрой в каргёцу. В отличие от Ёми, Такату совершенно не интересовали детали планов и стратегические расчеты, а точнее взаимоотношения людей при решении подобных сложных вопросов, до которых юная кровопийца была куда более охоча. На кумицо же все эти разговоры нагоняли еще большую тоску, по–настоящему оборотня интересовали лишь активные действия или совсем невероятные и рискованные авантюры.
— Что я могу сказать о парне? — кровавые глаза Такаты насмешливо сверкнули. — Судя по запаху, он выпил вчера так много, что, уже только поднявшись на ноги этим утром, проявил чудеса выдержки и силы воли.