Кстати, однажды я столкнулся с такой «чистой» церковью. Как-то я приехал в один город, куда переехала одна семья христиан. Мы собрались, чтобы обсудить вопрос о создании там церкви. На этом собрании присутствовали две сестры, которые до этого были членами церкви Совета Церквей, существовавшей раньше в этом городе. Они рассказали нам, что несколько лет назад в этот город был послан молодой брат с семьей, чтобы быть служителем в этой церкви. Он ревностно взялся за служение и, как у них было принято, начал с освящения. В результате так доосвящались, что не могли вместе собираться, потому что друг друга считали грешными, и каждый остался один дома, а этот «пастырь» только со своей семьей!
Один пожилой брат поделился со мной тем, как он проповедует. Он сказал, что совершенно не готовится к проповеди и, даже идя на кафедру, еще не знает, о чем будет проповедовать. Я у него спросил: «Как бы вы отнеслись к тому, если бы ваша жена, зовя вас обедать, еще не знала бы, что она будет вам подавать на стол?» Мне он жаловался на то, что люди стали невосприимчивы к Слову Божию, и нет у них духовного аппетита: «Слово Божие — это хлеб, а они игнорируют его». Я задал ему еще один вопрос: «Что бы вы сказали своей жене, если бы она вам на завтрак дала кусок хлеба, в обед то же самое и на ужин сделала это еще раз? Да еще если бы она это делала постоянно, каждый день? Ведь вы от нее ожидаете не только хлеба, но и супа, картошки, а то может быть и чего-то более вкусного».
Как можно ожидать духовного аппетита от слушателей, если им дают неприготовленную пищу? Кто-то сказал, что в памяти слушателей проповедь остается ровно столько времени, сколько проповедник к ней готовится.
Служение
Во время перестройки в нашей стране, когда новый закон о свободе совести дал настоящую свободу церквам, в нашу церковь стали приходить новые люди. Я обратил внимание на то, что многие разочаровывались увиденным. Я так хотел, чтобы они стали христианами и членами нашей церкви, но, увы, — лишь только единицы приходили на следующее служение. Мы меняли подход, иногда оказывали им много внимания, а иногда совсем не обращали на них внимания.
Однажды нам удалось через уличную евангелизацию пригласить в церковь большую группу молодых людей. На воскресном служении покаялось 19 юношей и девушек. Как мы ликовали! Это была победа Бога над диаволом! Мы предвкушали начало большого пробуждения в нашем городе. Но наша радость была преждевременна. На следующем служении их не было... И больше мы их не видели.
Этот эпизод заставил меня серьезно посмотреть на нашу церковь «со стороны». То есть я попытался максимально стать на место этих людей, посмотреть их глазами на нашу церковь. И вот что я увидел. Большинство людей идет в церковь только тогда, когда они имеют большие проблемы, с которыми они не могут справиться. Возможно, многие из них испробовали разные пути и способы решения их, но в конечном итоге, разочаровались. И, как последняя надежда, они идут в церковь. И что они видят там? Они видят скорбные лица, полные слез глаза. Общая картина такова, что это собрание несчастных людей, клуб любителей скорби. Песни о страдании, бессилии, слабости и горе, мелодии песен, как у бурлаков на Волге! А как станут молиться, так это кошмар, — одни проблемы! Причем когда 100 человек приносят в одно место свои проблемы и изливают их, то отчаявшемуся грешнику вмиг его проблемы становятся мелочью, по сравнению с теми, которые имеют христиане. И он уходит радостным, что он не христианин! Как вы думаете, он придет сюда еще раз? Естественно, нет. Каким словом можно назвать то место, на которое выбрасывают старые негодные вещи, мусор, грязь? Естественно, — это «мусорная свалка».