– Зачем, – сказал Князев, – у них работа. Я и один управлюсь.
Тайга встретила его непролазной порослью тальника, а когда он продрался сквозь нее, – сырой тишиной редкого чернолесья, узкоплечими елями, лиственницами, комариным пением. Князев быстро шел вперед, никого не поджидал, деревья расступались перед ним. Он разговаривал с тайгой, и тайга была отличным собеседником, слушала и кивала в ответ. Все заботы и неприятности сразу забылись, и никто ни словом, ни видом не напоминал о них. Князев чувствовал пьянящую отрешенность от всего земного, какую-то огромную бесконечную свободу, ощущение которой приходит только наедине с природой.
Поднимаясь по склону плато, он видел, как ширятся горизонты, и простор, который открылся ему на вершине, не имел предела. Опершись на молоток, он долго и неподвижно стоял на скале, озирая свои владения. Он был один во всем мире и никого не боялся.
Это чувство не покидало его весь остаток дня. Лишь выйдя к Тымере и повернув в сторону лагеря, Князев помрачнел, даже шаг сбавил. Что-то подсказывало, что он идет навстречу неприятностям, и предчувствия его не обманули.
– Плохо дело, – сказал Заблоцкий. – Говорит, что аппендицит у него, что однажды уже был приступ…
Князев выругался, сбросил на камни рюкзак, заглянул в палатку. Костюк лежал на другом месте, ближе к свету и воздуху. Князев приподнял полог и сел. Костюк был уже не бледный – зеленоватый какой-то.
– Что же ты, братец? – сурово спросил Князев. – Знал, что болен, и поехал в тайгу работать? Как теперь с тобой быть, а?
– Увезите… меня… отсюда, – с трудом прошептал Костюк. – Если не сделать операцию… я… умру… – Он всхлипнул.
– Ну, ну, успокойся! Не надо нервничать. – Князев осторожно потрепал его по коленке. – В Туранске хирургом такая девушка работает – живо тебя на ноги поставит.
Костюк со стоном закрыл глаза. Князев вышел. У костра его ждал Заблоцкий.
– Я тут одну деталь вспомнил, – нерешительно заговорил он, понизив голос, и кивнул в сторону палатки. – Он на днях интересовался, вывозят ли больных…
Князев быстро взглянул на него.
– Так и спросил?
– Так и спросил.
– Ну, дела-а… – Князев помолчал. – А если это действительно аппендицит, что тогда?
– Да нет, вы не подумайте, что я его подозреваю, просто… Совпало так… Конечно, надо вертолет вызывать! Напишите радиограмму, я утром пойду на базу и передам.
Князев взглянул на часы, на закат, отрывисто сказал:
– Дайте пожевать чего-нибудь.
– Вы что, ребят не подождете?
– Нет.
Пока Князев ел, Заблоцкий сидел неподалеку излился на себя за свои дурацкие подозрения.