Еще накатился вал, судно опять накренилось и сбилось с курса. Рулевой — его обязанности выполнял помощник капитана — быстро крутил штурвал, сосредоточенно насупив брови. Капитан кричал:
— Рулевой! Крепче держать!
— Есть крепче держать! — последовал тотчас ответ.
Корабль выровнялся, лег на курс.
Егор, хотя его поташнивало и голова у него кружилась, все же заметил, что часть парусов была уже свернута, подобрана к реям, часть — зарифлена до половины. На бизани были убраны оба паруса. «Это для того, чтобы ветром корабль не перевернуло», — догадался Егор.
Мимо, широко расставляя ноги и придерживаясь за леер, прошел боцман. Увидя Егора, распорядился:
— Рашен, даун! Кубрик!..
Но Егор не пошел в кубрик. Он даже обиделся на боцмана и решил стоять тут до конца, чтобы видеть, что делают матросы в шторм. «Что я, хуже других?»
«Пассат» летел по волнам, словно призовой рысак, и резал штевнем тяжелые темные валы. Капитан все командовал, и матросы все работали. Но вот они один за другим стали уходить с палубы в кубрик. Они свое дело сделали.
На палубе остались только вахтенные. Егор наконец расстался с мачтой. Перехватывая руками натянутый трос, он добрался до люка и спустился в жилой отсек.
Кубрик показался необыкновенно теплым и даже уютным, и, хотя шторм продолжался, все ходило ходуном и лампа раскачивалась пуще прежнего, Егор почувствовал себя увереннее.
Матросы, словно ничего особенного не произошло, ложились на свои койки в одежде, только сняли штормовки. Егора внезапно замутило, и он поспешил лечь, зная, что в лежачем положении тошнота притупляется… Он думал о том, что матросы на «Пассате» — люди смелые, сильные, им все нипочем. «Ну-ка, лазят там, наверху, в шторм, и хоть бы один сплоховал! Мне бы так-то!..»
Уснул он с мыслью о том, что завтра ему опять надо будет браться за уборку. А к парусам его не пускают.
Во сне он видел Акиндина, который стоял посреди парусной, глядел в потолок и отдавал свирепым голосом морские команды. Дед, прильнув снаружи к окну, укоризненно качал головой и грозил ему пальцем. Из-за спины деда выглядывали мать и Катя…
На рассвете парусную команду опять подняли, и матросы снова распустили все паруса, потому что шторм миновал, и теперь в Норвежском море дул ровный северо-западный ветер.
«Пассат» продолжал свой путь в Северное море, к берегам Альбиона…
На судне обнаружилась течь, и боцман поставил Егора к ручному насосу. Досталось тут пареньку: не раз его прошиб пот, и спина у него заболела. «Это с непривычки, пройдет…» — успокаивал себя Егор.
Во время завтрака в кубрике моряки потешались над «рашеном», вспоминая, как во время шторма он стоял в обнимку с фок-мачтой.