— Да. А тебе чего дивно-то? Будешь и ты рожать. Только имей в виду: чем раньше, тем лучше. — Тон Вики стал добродушно-поучительным, она говорила уже как старшая, более умудренная житейским опытом. — Одиноко живешь… И к родителям вернуться — тебе уже нету пути, все равно, как и мне. Сколько на тебя заглядываются… А ты? Только одного и заметила, женатого, семейного, в большом чине… — Вика понизила голос до шепота. — А ведь это и назвать-то я не знаю как. Блажь!
Женя в порыве доверчивости прижалась к Вике и спросила тоже шепотом:
— Может, это потому, что я на заводе так и осталась чужой?.. Слушай, сегодня, только сейчас, я вдруг увидела: я ничего не сделала на заводе. Так и в жизни я как-то без места — не нашла, как не нашла своего места на заводе.
— Вон ты чего — на заводе места не нашла… — безразлично брюзгливо протянула Вика, отпуская руку Жени. — А глянь, сколько народу у наших в саду!
На шести сотках своего участка Александр Николаевич пять лет назад посадил двенадцать яблонь, вишенки и сливы, завел крыжовник и небольшой малинник. Сначала он считал, что делает все это забавы ради, но со временем и сам он, и вся семья пристрастилась к любительскому садоводству, для каждого садочек стал удовольствием. Так и сейчас вся семья пришла сюда.
Анатолий в одной майке-безрукавке вскапывал землю; Марина выгребала прелые листья и мусор из-под кустов крыжовника, посаженных вдоль межи, она была в рабочем халате, пришла сюда прямо с завода; Варвара Константиновна, повязанная пуховым платком, сидела на лавочке рядом с хозяином соседнего участка Сергеем Соколовым; Алешка и Танечка развели маленький костер, и дымок путался сизой ниточкой в яблоневых ветвях.
Сам Александр Николаевич с жестяным ведром в руках осматривал голые деревца, отыскивая на них неопавшие листья, которые могли быть гнездами яйцекладок садовых вредителей; он первый заметил Женю и Вику.
— Пожаловали! — вскрикнул он, выходя им навстречу. — Потрудиться явились? Чуете, что этой осенью досыта яблоками угощу. — Он остановился против Жени. — Давно тебя не видел, дочка, — и добрая душа глянула из стариковских глаз на Женю. — Э! Да ты за зиму серая какая-то стала. Без воздуха живешь, красоту не бережешь.
— Ругайте, ругайте меня. — Женя втянула в себя запах дымка. — Как хорошо-то у вас. И вы все тут… Я же соскучилась по вас.
— Если бы не я, она весь вечер просидела бы в своей редакции, — топорща губы, сказала Вика. Она взяла из рук старика ведро и пошла к костру.
Женя обняла и поцеловала в щеку Варвару Константиновну; весело поздоровалась с Соколовым, словно обрадовалась и ему. Ей в самом деле сделалось очень хорошо, она оглядела участок, отыскивая глазами лопату или грабли.