Если бы только можно было заклеить ему рот пластырем! Люба усмехнулась: тогда я не смогу его целовать.
Надо было раздобыть пистолет. И поцеловать его под дулом пистолета. Вот тогда бы он молчал!
Она горько улыбнулась своим мыслям. Все, что ей остается в этой жизни, – это вымогать любовь под дулом пистолета…
Она уже видела его дом. Еще несколько шагов, и показалось его окно. Открыто настежь – день сегодня солнечный, теплый, летний. Хотя к ночи станет холодно, все-таки календарь успел откусить первый кусок от сентября… Вон Мишин подъезд. Какая-то красивая блондинка вышла – не от Миши ли? Он не умеет любить, ладно, но секс… Нужен ведь ему секс? Есть ли у него партнерша? Это она вышла из подъезда?
Люба замерла. Почему-то раньше ей такая мысль не приходила в голову. Она точно знала: у Миши нет любимой женщины, – не только потому, что он сам так говорил, но и женским чутьем своим, обостренным и ревнивым, она это ощущала. Даже когда он ей рассказал об интересном знакомстве с одной известной журналисткой, она чувствовала: интерес Миши чисто интеллектуальный. А вот про секс почему-то никогда не думала… А вдруг… А если…
Зря она пришла. Не надо ничего Мише говорить. Ему не нужна Люба-Любовь. Ему не нужна любовь, а сексуальные потребности он удовлетворяет с какой-то другой женщиной. С блондинкой, к примеру, что вышла из его подъезда.
Миша, Мишенька… Саднит у меня душа, к тебе рвется… Но не нужна я тебе.
Больно-то как, Миша.
Слезы навернулись на глаза, затуманили мир. Люба бросила прощальный взгляд на окно Миши и уже было повернулась, чтобы уйти. Но тут же резко развернулась обратно, слезы ее мгновенно высохли, глаза широко раскрылись: там, из Мишиного окна, летит… падает что-то вдоль стены… Человек!!! Миша?!
Она кинулась к дому. Подбегая, услышала глухой стук тела о землю. Раздвинув кусты, она ринулась под их плотный свод. Черная водолазка… Темные прямые волосы… Мужчина лежал лицом вниз, примяв собой несколько веток, ноги подвернуты, из заднего кармана джинсов высовывается знакомый смартфон…
Миша.
Миша???
Опустившись на колени, Люба потянула мужчину за плечо на себя…
Лучше бы она этого не делала.
В размозженном лице невозможно было узнать никого, но она не сомневалась: это Миша. Это ее разбитая любовь. В самом прямом и страшном смысле этих слов.
Она отпустила плечо, и тело приняло прежнее положение.
Значит, он все-таки это сделал. Он не хотел жить. А она, идиотка, шла к нему, несла ему свою любовь. Разве нужна любовь человеку, которому не нужна жизнь?
Люба взяла его правую руку – левая оказалась под телом – и прижалась к ней губами. Ей сейчас хотелось окаменеть, превратиться в статую и сидеть так вечно, целуя его руку…