Он стукнул стулом об пол, сел на него и вдруг заплакал горючими слезами.
— Этот человек или помешанный, или выпил лишнее! — сказал майор Варней, обращаясь к Клэрибелль.
Он подошел к Жильберту и, склонившись над ним, шепнул ему:
— Трус! Если ты не заговоришь, то попадешь на виселицу! Выбирай! Внизу сидят два полицейских, и мне стоит спуститься всего на несколько ступеней, чтобы выдать тебя.
Жильберт Арнольд мгновенно перестал плакать, поднял голову и начал вытирать лицо своими грязными руками.
— Я и в самом деле выпил, — сказал он, понижая голос, — однако вы слишком жестоки к нам, бедным, темным людям… Ведь и у нас есть чувства, и мы можем вспылить, когда нас обижают!.. Я готов говорить, если нужно; я расскажу все.
Он положил руки на спинку стула, оперся на них подбородком и устремил на майора свои зеленовато-желтые глаза.
— У вас есть сообщники? — спросил его Гранвиль.
— Нет! — ответил Арнольд.
Он говорил нехотя — так ленивый ребенок отвечает учителю.
— И все сделали один?
— Один от начала до конца.
— Капитан Вальдзингам что-нибудь знал об этом?
— Ничего!
— Какая у вас была цель?
— Я хотел заменить сэра Руперта моим собственным сыном.
— А что стало с вашим сыном?
Жильберт Арнольд замялся, а потом сказал грустно:
— Он скончался, бедняжка!
— Скончался?.. И поэтому ваш план не удался?
— Да… — ответил Арнольд.
— Но кто внушил вам мысль о подлоге?
— Какую мысль?
— Подменить сэра Руперта вашим собственным сыном.
— Все говорили о замечательном сходстве этих детей, уверяли, что мой сын ничуть не хуже баронета… мне казалось несправедливым, чтобы один наслаждался всеми благами жизни, тогда как другой должен жить в нужде! Тогда мне пришло в голову поставить своего сына на место сэра Руперта, как только для этого представится удобный случай?
— И случай представился?
— Да. В тот день, когда лошадь сбросила сэра Руперта в Лисльвудской долине, я ехал мимо холма на телеге, в которой возил сено на рынок; увидев ребенка на земле в совершенном беспамятстве, я поднял его и отвез к себе домой, где и скрывал его в течение двух дней. Он все время бредил и никого не узнавал. Потом мне удалось перевезти его в Лондон и поместить в больницу; месяца через два-три он поправился, и тогда я переселился в Лондон со всем моим семейством.
— Что же вы были намерены сделать с детьми? — допытывался майор.
— Я хотел подождать, пока они не вырастут и миледи не забудет своего сына; тогда я пришел бы к ней и сказал, что встретил баронета на улице и решил, что его когда-то увели цыгане. Понятное дело, мой сын Джеймс подтвердил бы мои слова, и он бы сделался знатным и богатым человеком.