- Ладно, ладно, не горячись, убедил, - примиряющее поднимаю я на мгновение руки с руля. - Признаю, был не прав и теперь раскаиваюсь. А с патронами как?
- Вот с патронами - не очень, - хмурится Андрей. - Только те, что в разгрузках у погибших минюстовцев были. Не запасливые были парни, земля им пухом. Но в Отряде теперь этого добра навалом, я помню, на Пожарской грузили много.
- Если много, то хорошо, - глубокомысленно изрекаю я с видом восточного даоса, которому, после многих лет медитации открылась Великая Истина. - Так, все, техническая остановка на пять минут!
Из Дмитрова мы уже выехали по обе стороны от дороги - только грязные поля, на которых с прошлой осени лежат не убранными здоровенные валки уже спревшего сена.
- Чего, в туалет прижало? - с улыбкой интересуется Гумаров.
- Не совсем, - отвечаю я, останавливая УАЗ на обочине. - Хочу эту 'ляльку' в руках подержать, а то как-то раньше не доводилось.
- Ну, ты даешь, - фыркает Тимур. - А попозже никак?
Но я уже не слушаю. Как в том годичной давности мультике про Добрыню Никитича было: 'Ой, девочки, вот это любовь!' Вот-вот, у меня сейчас что-то похожее. Взял в руки - и выпускать не хочется. Легкий, не больше двух с половиной кило, какой-то ажурный, даже и не оружие, а словно игрушка в руках. Короткое цевье и пистолетная рукоять из шершавого, приятного на ощупь пластика, прямо просятся в руки. Блин, хороша штуковина! Никому не отдам. Моё!
- Все, завязывай, фетишист оружейный, - бурчит рассудительный Буров. - Потом с этой железкой понянькаешься. А я уже назад в Отряд, к семье хочу. Тут и осталось-то минут сорок пять - пятьдесят. Так что - не тяни резину: заводи и поехали.