— Так что, Михаил Антонович, вам довелось начинать и заканчивать это дело?
— Так точно, Виктор Алексеевич! Но ведь самые главные еще ходят по земле.
— Да, вы правы, двое еще не задержаны и могут принести немало бед.
Марков помолчал и как-то неуверенно сказал:
— Товарищ генерал, может, я и ошибаюсь. Но вот что хотел доложить вам. Когда я находился в кабинете заведующей и наблюдал из-за шторы за улицей, то увидел, что, когда эта тройка входила в сберкассу, мимо медленно проехала «Волга», в которой сидело двое мужчин. А когда я и Кривец вывели на улицу первого бандита, опять проехала такая же «Волга». Я не могу, товарищ генерал, ручаться на все сто процентов, что это была та же машина, но в ней сидели двое, и один во все глаза смотрел на нас. Я на всякий случай запомнил номер этой машины, может, она имеет отношение к кассе.
— Спасибо, Михаил Антонович, — поблагодарил старшину генерал. — Товарищ Севидов, проверьте машину.
В кабинете Романов и Матвеев продолжали разговор.
— Вам не кажется странным поведение жены Логацкого? — спросил генерал. — Ведь исчезла она где-то за час до нападения на сберкассу.
— Мне тоже это показалось подозрительным, и я поручил майору Тростнику срочно разыскать ее.
— Неужели Логацкий предупредил ее? Хотя это естественно: муж выгораживает жену.
— Естественно, Виктор Алексеевич, но не логично для грабителя. А Логацкий все делал обдуманно. Отозвав жену, он наводит на нее тень. Если они в сговоре, пожалуй, лучше, если бы жена в момент нападения находилась в кассе.
В кабинет быстро вошел Севидов. Он был возбужден:
— Ай да Марков, молодчина Михаил Антонович! Знаете, кому принадлежит машина? — Севидов выждал для большего эффекта, а затем ответил на свой вопрос: — Исаеву!
— Тому самому? — удивился Матвеев.
— Да, Исаеву Альберту Григорьевичу.
Романов тоже был удивлен.
Если здесь не совпадение, то сразу же встает вопрос, как мог человек, преподаватель, имеющий определенное положение, семью, встать на одну доску с этими отщепенцами?
— А вдруг его на это любовь толкнула? — улыбнулся Матвеев. — Скажем, Люся потребовала?
— Как бы там ни было, срочно приступайте к проверке. Я буду находиться у себя, держите меня в курсе.
ЗАПОЗДАЛЫЕ СЛЕЗЫ
Костылецкий сидел напротив Савича.
— Я вас очень прошу, сделайте пометку, что я первым начал давать правдивые показания. Я еще молод, мне хочется жить.
— Протокол допроса и будет такой пометкой.
Савич записывал. Иногда он задавал уточняющие вопросы.
— Скажите, Костылецкий, когда «шли на кассу», лично у вас не было чувства жалости к людям, которых вы должны были убить?