— А других предметов, ценностей или, скажем, оружия вы у него не видели?
После продолжительного раздумья девушка ответила:
— Нет, не видела. Правда, однажды мне нож показывал. Вот такой, — она руками показала его размеры, — с костяной ручкой. На вопрос, зачем он носит его с собой, Алик рассмеялся и ответил, что нож ему нужен, чтобы меня убить.
— А с кем он дружил?
— Точно не скажу. Ко мне он приходил один. Видела его в компании с Василием Баскиным, Дрейчуком Виктором, — она на секунду задумалась, а затем добавила: — Еще с Колей Тищенко. А больше и не знаю…
Еремка вызывала доверие, и поэтому следователь задал ей еще один вопрос:
— Скажите, Наталья Ивановна, а Васеев Вячеслав вам не знаком?
Девушка задумалась. Ветров, желая ей помочь, продолжил:
— У него еще клички Глухой, Пловец.
Девушка оторвала от стола взгляд.
— Высокий такой, худой? Видела его года полтора назад. С такой улыбкой противной.
— Часто они встречались?
— Видела этого Славку раз пять. Алик, как познакомился с ним, так и начал пить.
— А где сейчас этот Славка находится, не знаете?
— Я уже давно его не видела. Правда, Алик мне как-то говорил, что уехал он навсегда. Сначала переживал, потом успокоился.
— Хоревича Валерия, по кличке Крот, не знаете?
— Нет, даже не слышала о таком.
Савич приступил к записи показаний, а Ветров направился к родителям Воронова. Предстоял нелегкий разговор, но генерал Романов приказал лично провести его.
…Савич на время расследования переселился в здание Управления внутренних дел. Ему отвели отдельный кабинет, и он почти не выходил из него: нужно допросить массу людей. Когда к нему снова заглянул Ветров, он разговаривал уже с четвертым свидетелем.
Савич прервал допрос одного из работников тира, попросив его подождать несколько минут в коридоре.
— Как встретили родители Воронова твое сообщение?
— И не спрашивай! Он у них один. Сейчас там такое творится! Дай, пожалуйста, разрешение на выдачу трупа из морга. Шофер отвезет.
Пока следователь оформлял соответствующие документы, Ветров, глядя в окно, о чем-то думал. Повернувшись к Савичу, сказал:
— Я где-то читал, что рождение — это случайность, а смерть — жестокая закономерность. Не могу никак понять, почему эта закономерность наступает неожиданно и главное не вовремя. Возьми Воронова. Мог же парень жить да жить. Родители, чувствуется, все делали, чтобы учился, был счастлив. Жаль только, что слепо верили в его счастливую звезду. А вот к труду не приучили. И в этом их вина. Безделье не идет на пользу никому, особенно молодым. К сожалению, Вороновы и сейчас этого не поняли. Ты бы знал, сколько упреков в адрес милиции я выслушал. Особенно от родственника, работающего в какой-то аптеке. Обещал до министра добраться. Так что готовься, друг мой, тебе он тоже пообещал что-то в этом роде.