Чета Антоний — Клеопатра существует постольку, поскольку обстоятельства делают их союзниками и поскольку Клеопатра зорко охраняет интересы обоих.
А в Риме в конце 33 года триумвират испускает последнее дыхание, сторонники обеих партий начинают четвертый акт трагедии. Консулы, друзья Антония, вступают в должность на 32 год и Созий пользуется этим, сообщая сенату, что Антоний готов сложить с себя военные полномочия, если Октавиан последует его примеру. Намеренно отсутствующий на заседании Октавиан созывает вскоре сенат с умыслом ответить на вызов соперника и приводит с собой такое количество вооруженных приспешников, что оба консула и явные приверженцы Антония покидают без проволочки Рим и отправляются на судах в Брундизий с намерением присоединиться к своему патрону.
И тогда Октавиан обрушился на Клеопатру, утверждая, что она намеревалась покорить Рим и распоряжаться на Капитолии; одновременно он объявил: всем, кто желает стать на сторону Антония, он не станет чинить никаких препятствий. Четыреста сенаторов воспользовались предоставленной возможностью. В те самые дни два собутыльника Антония проделали путь в обратном направлении, понарассказав — и в этом можно не сомневаться — чистейшей воды ужасы про Антония и Клеопатру.
Хотя оба лагеря готовились к схватке, военные действия еще не начались. В эти первые месяцы 32 года поход Антония превращается в увеселительную прогулку. Антоний созвал весь свой двор, царей, царьков и прочих владетелей на Самос. Туда прибывают царь Верхней Киликии Таркондимот, царь Каппадокии Архелай, обязанный престолом чарам своей матери Глафиры, а также Филадельф, Аминт, Дейотар и прочие цари Малой Азии, царь Коммагены Митридат и, наконец, Богуд, тот самый мавретанский царь, чья супруга так приглянулась когда-то Юлию Цезарю. Были там и другие властители. Осторожный и дальновидный Ирод не торопился, он ограничился тем, что послал войско. На Самос созвали также актеров, фокусников, кифаредов и прочих музыкантов. Нетрудно себе вообразить, каков был концерт. Каждый старался превзойти соседа пышностью праздника и приятной изобретательностью, дни текли в атмосфере всеобщей беззаботности, весьма похожей на ту, какая существовала в путешествии, устроенном Антонием после победы при Филиппах.
Затем Антоний перенес свой двор с Самоса в Афины. И тут Плутарх сообщает: «Ревнуя к почестям, которые город оказал Октавии, — афиняне горячо полюбили супругу Антония, — Клеопатра щедрыми подарками старалась приобрести благосклонность народа. Назначив почести и Клеопатре, афиняне отправили к ней домой послов с постановлением Собрания, и одним из этих послов был Антоний — в качестве афинского гражданина; он произнес и речь от имени города. В Рим он послал своих людей с приказом выдворить Октавию из его дома…»