Александра пришла в восторг от мысли посодействовать таким образом успеху своих детей. Не удовольствовавшись посылкой одних только портретов, она присовокупила к ним составленные ею самою описания нравственных качеств обоих детей, где превознесла их вровень с богами.
Дело пошло на лад. Был получен ответ. Не проявив особого интереса к Марками® — то ли потому, что та была супругой Ирода, то ли потому, что он боялся гнева Клеопатры, ревновавшей ко всякой претендентке на престол, — Антоний заявил, что в надлежащее время он охотно познакомится с молодым человеком, о котором ему сообщили столько хорошего. Возможно, Клеопатра была в курсе обмена посланиями: близость супруга с мальчиками не препятствовала в ту пору семейному счастью, будь эти мальчики рабами или профессиональными любовниками.
Теперь слово было за Иродом. Встретившись впервые с Антонием в шестнадцать лет, то есть в возрасте Аристобула, Ирод, надо сказать, не питал никаких иллюзий по поводу доброты автократора. Он тотчас разгадал план Александры, но более всего его испугало, как бы Антоний, спутавшись с Аристобулом, не передал ему в благодарность иудейский престол. И он ответил своему высокому другу: Аристобул настолько популярен в Иудее, что его отъезд из страны может вызвать народные волнения. Все же Ироду пришлось уступить настояниям Александры а возвести в достоинство первосвященника юношу, от которого, по его словам, столь зависел мир в Иудее.
Казалось, у Александры не было больше оснований для беспокойства, однако она слишком хорошо знала характер своего зятя. Поняв по каким-то признакам, что ее жизнь в опасности, она вновь обратилась к Клеопатре. Царица предложила ей и ее сыну в качестве убежища Египет. В лице Аристобула она не видела соперника. Что, в самом деле, грозило царице, если Антоний вдруг увлечется Аристобулом? Он только глубже вникнет в дела Иудеи, а влияние Клеопатры еще более возрастет.
Александра допыталась меж тем отделаться от соглядатаев, которыми окружил ее Ирод. Она задумала спрятаться в пустой гроб и велела сделать то же самое Аристобулу. Очевидно, эти приготовления к путешествию привлекли чье-то внимание, во всяком случае, тайна открылась, и один из приближенных Александры помчался к Ироду с донесением. В свое время этот человек был замешан в дело отравления его отца и теперь рассчитывал, выслужившись, подучить прощение. В этом нелепом положении Ирод захватил обоих врасплох и позволил себе роскошь простить и тещу и шурина.
Итак, Ирод вновь обошел Клеопатру, которой не Оставалось ничего иного, как беситься с досады, тем более что она была уверена: на полпути Ирод не оставшихся. Время шло. Готовясь к новой войне с парфянами, Антоний вступил меж тем в Сирию. В Иерусалиме приблизился праздник Кущей, посвященный странствованию евреев по пустыне после исхода из Египта. Аристобул явился на нем впервые в качестве первосвященника. Народ приветствовал юношу, видя в нем асмонеянина, потомка законных царей Маккавеев, завоевавших некогда независимость Иудеи. Восторги толпы были косвенным осуждением Ирода, узурпатора, царя, навязанного иудеям римлянами.