— Лука, обойди со своими по другому берегу! — обернувшись, Мишка увидел деда, который, укрывшись за углом хоромины и изредка выглядывая, объяснял десятнику задачу. — Нам придется сейчас стеной идти, а потому надо не дать ворогам строй выставить. Тогда мы их легко сломим! Понял ли?
— Все сделаю. Токмо мне бы еще десяток ребятишек михайловых с самострелами.
— Бери раз надо! — Корней махнул рукой внуку «подойди, мол» — Подбери дюжину стрелков получше, да ступай сам с опричниками. Мы здесь навалимся — враг спину откроет, тут как раз лукам да самострелам самое раздолье.
— Слушаюсь, господин воевода. Разреши выполнять?
— Разрешаю! Ступайте оба. Помните: как в рожок подудят — начинаем приступ.
Отойдя под прикрытием стены амбара от речки, Мишка послал «адъютанта» Антона за вторым десятком, велев побыстрее привести Степановых стрелков к приметной сосне на другом берегу Протечи.
— А ничего, из малого выйдет толк, — одобрительно кивнул Лука, глядя, как ретиво Антоха крикнул «Есть!» и бросился выполнять приказание.
— Так учим же, — отозвался с улыбкой боярич, взлетая в седло.
— И неплохо получается! — легкая усмешка затерялась в рыжей бороде десятника, а его тяжелая лапища хлопнула собеседника по плечу. — Давай за мной!
Но переправившись на другой берег они ничего утешительного не нашли. Обороняющиеся были прикрыты с тыла полувытащенной на берег лодьей. Справа же, откуда, казалось, можно было попытаться достать врага, берег порос густым, почти непроходимым тальником.
— Вот ведь б…,- коротко выругался Говорун, — Софрон, Петруха, давайте сюда. Как рожок пропоет, ударим через речку, прямо им в спину. Русло шагов десять всего и дно — песок. Перемахнем единым броском. Михайла, ты с отроками пойдешь назади и нас прикроешь.
— Лука Спиридоныч, лучше мы по воде кусты обойдем. Там место открытое — стрелять сподручно, а твой десяток…
— Много ты понимаешь…,- встопорщилась рыжая борода в недоброй усмешке, но все споры прервал протяжный голос рожка.
— Урядник Степан, — надрываясь, заорал Мишка, — самострелы к бою! Делай как я!
Речная гладь вскипела от сиганувших за своим старшиной опричников. Тело обожгло лютым холодом, но боярич, крепко стиснув зубы, все продолжал и продолжал расталкивать неподатливую воду. Наконец, стал виден кусок противоположного берега с медленно надвигающейся стеной ратнинских щитов.
— Целься! Бей! — мочи не было больше терпеть сводящий с ума холод, а потому десяток, выпустив болты, рванулся что было сил из речки вперед, туда, где закипала схватка. Последнее, что видел боярич — как обороняющиеся, потеряв двух воинов, резко разворачиваются к реке. И тут…