- Успеется, я задержу его ненадолго.
Он сказал это по-русски, но немец вдруг успокоился. "Понял или догадался? - подумал Розин. - Надо проверить". Он сел за стол.
После обычных формальностей - имя, фамилия, номер части, обстоятельства перехода - майор спросил перебежчика, хорошо ли его кормят. Тот с готовностью ответил, что да, очень хорошо, и отпустил неуклюжий комплимент по поводу безупречного произношения Розина.
- Герр майор никогда не был в Берлине?
Розин сказал, что не был, но надеется попасть туда в самое ближайшее время, и немец рассмеялся в знак того, что по достоинству оценил шутку.
- Гитлер проиграл войну, - сказал он.
Розину показалось, что эта фраза, как, впрочем, и все остальное, была заранее подготовлена. Он задал вопрос о семье: о жене, о детях. В этих случаях пленные ведут себя одинаково: стараясь разжалобить следователя, плачут, хватаются за сердце, падают в обморок. Макс Риган - как звали перебежчика - в точности повторил свою сцену. Рукава солдатского мундира судя по документам, Риган служил в саперной роте 242-го пехотного полка были ему коротки, воротник тесен, да и весь мундир узок, словно достался ему с чужого плеча. На открывшемся запястье синела татуировка. Розин загнул рукав еще дальше. Синие татуировки стали гуще, один скабрезный рисунок наплывал, на другой.
Еще в самом начале допроса Розин обратил внимание на глаза Ригана. Перебежчик никогда не смотрел прямо, а всегда куда-то вбок, и обязательно исподлобья.
Но главным было даже не это, - в конце концов, большинство пленных вначале боится поднять глаза на русского офицера, - главным было то, что Риган, очевидно, привык так смотреть... Привык и к инсценировкам, вроде той, которую разыграл только что. Следовательно, неволя для него не новость. Татуировки могли быть сделаны в тюрьме.
- Разденьте его, - приказал разведчик.
Когда мундир был снят, Розин резким движением сорвал с сидевшего Ригана рубашку. Немец вскочил.
- Что вы делаете? - прошептал Ухов. - Он же пленный!
- Ich bin krank!{11} - сказал Риган, явно понимая, о чем говорит капитан.
- Теперь это не имеет значения, - спокойно ответил Розин. Перебежчик забился в угол, глаза его испуганно забегали.
- Вы не имеете права! Я добровольно перешел на вашу сторону.
Но Розин уже поднимал его руку вверх. На коже виднелся четкий ряд цифр. Это была группа крови.
- Вы эсэсовец, - все так же спокойно произнес Розин, снова садясь за стол, но уже по-иному глядя на солдата, - эсэсовцы в плен не сдаются, следовательно, вы заброшены к нам специально. Далее, у вас нет семьи, нет детей, но зато есть прошлое уголовника и убийцы. Сколько лет вы провели в тюрьме? Все, что вы раньше говорили на допросах, - ложь. Вы хотели обмануть нас, и за это будете расстреляны.