Всех студентов поздравили с окончанием сборов, курса военной подготовки и представлением к званию «лейтенант». Два месяца – не два года. В Алма-Ате наступила золотая осень – самый чудесный сезон. Это был единственный сентябрь, когда не отправляли на целину, на уборку урожая, и студенты в полной мере оценили прекрасное слово «свобода». На армии можно было поставить точку и только иногда вспоминать со смехом забавные эпизоды.
Рано радовались. Большинству участников этих сборов пришлось послужить Родине еще по два года.
Шестнадцать тонн
Некоторых, немного, забрали сразу после университета. Остальных – через год. Неизвестно, что лучше.
Блинов распределился в вычислительный центр, в Караганду. Захотелось пожить самостоятельно. Программирование и свободная жизнь ему понравились, и работал он с удовольствием. Весной пришла повестка, но она не воспринималась серьезно. Блинов показал ее директору вычислительного центра, и тот успокоил, пообещав уладить вопрос. Как раз возникла новая задача, которую надо было почему-то сделать очень быстро (такие «быстрые» задачи потом никому и никогда не нужны). Директор твердо пообещал: «Если сделаешь за два месяца, то уж точно в армию не пойдешь».
Задача была связана с учетом простоев и ремонта горношахтного оборудования. После каждой смены горный мастер должен был записывать сведения о состоянии оборудования в специальные формы в специальных кодах. Эти данные передавали по телетайпу в вычислительный центр, где они и обрабатывались – накапливались, анализировались, включались в различные отчеты. Блинов весьма смутно представлял себе это горношахтное оборудование, и потому было решено устроить ему экскурсию в шахту.
Зачем люди работают в шахтах? И при чем здесь армия? Почему-то одни работают в шахте и служат в армии (чаще всего и то и другое), а другие – нет. Справедливости не существует, и Великая Революция провалилась. Но вопрос остается.
В шахту Блинов приехал рано утром, к началу смены, так как мастер предупредил, что спускаться они будут вместе с шахтерами. В раздевалке ему выдали все шахтерское обмундирование, включая каску и фонарь во лбу, и они двинулись вместе со всей сменой («Наверное, к лифту» – подумал Блинов). То пространство, куда вошли человек сорок, лифт не напоминало даже отдаленно. Это походило на большой старый плот (почему он так подумал? ведь никогда и плотов не видел, разве что в кино) с плохо подогнанными и ходящими ходуном (это выяснилось через несколько секунд) досками. Шахтеры стояли угрюмо и прямо – держаться было не за что. Пока Блинов с любопытством думал, что будет дальше, плот дернулся и, раскачиваясь, пошел вниз. Блинов чуть не упал, схватился за мастера и согнул ноги. Ощущение, как на палубе качающегося корабля (опять же сравнение из кино). Свет меркнул. Оставались гореть только фонари во лбу. У плота не было никакого ограждения, никаких стен, никаких поручней. Он шел вниз, скользя по канатам (четыре каната – по одному у каждого угла). Со всех сторон чернела и сочилась грязной жидкостью земля. Что-то скрипело и чавкало. Вверху быстро удалялся и таял маленький квадратик чего-то светлого. Идеальный антураж для фильма ужасов.