Танцевать он не любил. Видимо, чувствовал, что со стороны в танце не смотрится. Особенно он не любил контактные танцы, потому что голова партнерши находилась, как правило, низковато для танца (не так чтобы совсем неприлично, но все же). В этот раз он танцевал и, естественно, что-то плел. Неожиданно, к ним подскочил парень из местных (назовем его так же, как и Владимир Высоцкий, – «тот, кто раньше с нею был»), схватил девушку за руку и стал тянуть к себе. Девушка другой рукой мертвой хваткой вцепилась в куртку Долганова, и они стали разрывать на части и девушку, и куртку. Тот, кто раньше с нею был, уступил и, бормоча угрозы в адрес девушки, отошел к дружкам. Вечер был испорчен.
Девушка засобиралась домой и попросила Долганова проводить ее, так как этот ей покоя не даст – любят девушки подставить того, который на новенького, а заодно и проверить его. Несмотря на то что никого из ребят к этому времени уже не было, Долганов не боялся – обычно случайные люди с ним не связывались из инстинкта самосохранения. Провожать не хотелось, но что делать.
Дружков было всего трое, такие же замухрышки. Они шли где-то позади, отпуская всякие замечания. Тот, кто раньше с нею был, чувствовал, что до головы Долганова кулаком ему не достать – намного раньше Долганов достанет его своей длинной рукой с огромным кулачищем, – и ему было обидно. Можно было, конечно, воспользоваться палками или еще чем-нибудь, но он, как ни странно, не хотел до этого опускаться, надеясь, что с девушкой еще не все потеряно – тот, кто раньше с нею был, надеялся, что еще с нею будет.
Они подошли к дому, но девушка и не думала отпускать Долганова. Она попросила его зайти, так как этот все равно покоя ей не даст. В другой раз Долганов подумал бы – какая удача с первого захода, но сейчас было очевидно, что ничего ему не светит и придется просто сторожить. В этот момент желудок заявил о себе нехорошими предчувствиями. Долганов вспомнил, что что-то в ресторане ему не понравилось. Он попытался уговорить желудок немного подождать, но не тут-то было – тот вышел из под контроля. Долганов решительно поднялся с девушкой на второй этаж и, войдя в квартиру, сразу направился в туалет, стараясь идти прилично.
Он еле-еле успел снять брюки и заглушить звуки, дернув ручку унитаза. На лбу выступила испарина, на языке вертелось «дяблство екако». Он вспомнил Баязита, в компании с которым на последнем курсе он иногда выпивал и играл в карты (Долганов не был азартным, в карты играл просто за компанию). Баязит принес откуда-то игру, которая заключалась в том, что из букв обычного слова надо было составить, может быть несуществующее, но забавное слово. Приведенная выше формулировка неприличного выражения была забавна и могла употребляться и употреблялась без стеснения. Другим любимым выражением Баязита в ответ на вопрос, на который нет ответа, было – «хйу гое наетз». Тоже забавно. Человек, столкнувшийся в первый раз с этими выражениями, не сразу и поймет. «Дяблство екако».