По возвращении он обнаружил на их половине общежития в трех комнатах с кухней одного Серегу Абакумова. Остальные куда-то рассосались. Выяснилось, что новый начальник ПВО полка майор Фомичев категорически против того, чтобы у молодых офицеров в общежитии дежурил дневальный, в обязанности которого входило топить печку и готовить нехитрую пищу, например, суп из консервированной сайры (сварил картошку с луком и бросил туда из банки сайру). Дневального сняли – народ разбежался кто куда, остались Абакумов с Блиновым. Последний месяц зимы стал последним кошмаром.
Самым сложным оказалось отопление – топить некому и нечем (уголь некому заготовить). Блинов с Абакумовым возвращались со службы, на которой свирепствовал все тот же майор Фомичев, после семи вечера. Первое, что необходимо было сделать, – это попросить или украсть где-нибудь у соседей пару ведер угля (уголь хранили в деревянных ларях открыто, так что доступ был достаточно свободным). Затем самая неприятная процедура – выгрести вчерашнюю золу. Поскольку протопить всю половину за вечер было невозможно, да и не имело смысла, ребята переселились на кухню, умудрившись поставить кровати вокруг печки – конструкция была сложная из-за недостатка места. Растопив печку, они ставили чайник и садились на кровати ужинать – коленки почти упирались в печку. На ночь загружали в печку второе ведро и, укрывшись всеми одеялами и шинелями, грезили о дембеле или вспоминали первый год службы, когда еще служили ребята первого призыва. Коллектив был классный, один Долганов чего стоил. Призванных новичков было мало, да и какие-то не те. Преферанс, баня, ресторан, Владивосток – все ушло. Не было даже Аксиньи. Все когда-нибудь кончается.
Вот и последний караул, и уже ничего страшного в выполнении этой боевой задачи нет. Рутина – развод, принять, поспать, еще поспать и сдать. Помощник бывалый, так что беспокоиться не о чем – и примет, и сдаст. Комбат, заступая дежурным по части, стал, как обычно, стращать проверками, настраивая на бдительную службу.
Главное указание касалось двенадцатого поста. Этот пост находился на стрельбище в трех километрах. Далеко. Поэтому смена часовых на нем производилась не через два часа, а через четыре. По этой причине пост считался дембельским – можно долго спать и на посту (два раза по четыре часа, никогда никто не проверяет), и в караульном помещении (два раза по восемь часов), но дембель, даже опухая от сна, никогда не жалуется – солдат спит, служба идет. На самом деле, и это ни для кого не было секретом, на этом посту дембели менялись через восемь часов и, таким образом, ходили еще меньше, а спали еще больше. В принципе, какая разница. Но комбат решил испортить Блинову последний караул и строго-настрого приказал меняться через четыре часа, как и положено. Блинов, как более или менее добросовестный офицер, спорить не стал и команду транслировал до разводящего (на этот пост полагался отдельный разводящий – естественно, из дембелей), сержанта Князева. Тот что-то поворчал, типа: да кому этот пост нужен, но спорить не стал (зачем качать права, когда можно просто сделать по-своему).