В понедельник с восьми утра в расположение части начал прибывать личный состав полка. Большинство, такие же неудачники, как Блинов, прибывали самостоятельно, но некоторых вытаскивали из дома тепленькими с милицией. Это были молодые рабочие парни, уже отслужившие срочную службу. Большинство были после воскресенья с похмелья, небритые, с всклокоченными волосами, одетые кто во что горазд. Все вместе они производили впечатление сброда, который вытащили из ночных притонов. Их быстро переодевали в партизанскую форму (гимнастерки без знаков различия) и собирали в клубе. Здесь их делили на батареи, взводы и расчеты. Двоих пришлось отпустить, так как они по приговору суда должны были отбыть на поселение.
Не без проблем, но после обеда колонна вышла из расположения части. Грузовики (ЗИЛ-130) тащили зенитные пушки. Обошлось без приключений. Только однажды, на переезде через железную дорогу, которая была несколько выше, одну машину потащило по гололеду назад, и ствол пушки, которую эта машина транспортировала, въехал в кабину следующей машины, пробив лобовое стекло. На месте партизан распределили по палаткам и оставили в покое до утра.
Утром светило солнце. Подъем был произведен по распорядку, так называемые офицеры безуспешно пытались выгонять партизан на зарядку и другие мероприятия. Наконец после завтрака полк был построен, и произошло первое явление командира полка. Очевидно, настроение сброда надо было ломать, так как уже просматривались лидеры, что-то постоянно брякающие и сеющие настроение тихого саботажа. Командир произнес короткую речь, которую закончил неожиданным требованием постричься (при этом он снял фуражку и показал свой полубокс – вот такая должна быть прическа). Наиболее нахальные посмеивались и явно не собирались укорачивать гривы. Командир полка дал два часа на эту операцию. «Парикмахеры», которые умеют обращаться с машинкой, всегда находятся свои. Им раздали машинки, и стрижка началась. Наиболее нахальные отошли греться на пригорок, самые безответные дали себя постричь, а большинство партизан, как бы назло, постриглись наголо, но для полевых условий это было вполне оправдано, не говоря уже о «мастерстве парикмахеров», которые все равно изуродовали бы любого.
Через два часа полк был снова построен. Командир полка разделил всех на несколько шеренг и прошел все шеренги сзади, придирчиво проверяя длину волос. Он вывел (точнее довольно жестко вытолкнул) всех гривастых, оказавшихся в явном меньшинстве, из строя и, взяв машинку, посадил на табуретку самого нахального, плотно прихватив его где-то в районе горла. Тот не успел глазом моргнуть, как машинка сделала борозду вдоль всей его головы, начиная со лба. Смешно не было, но все смеялись. Строй не распускали, и всех остальных постригли наголо перед строем. После этого командир зачитал распорядок дня, сказал о необходимости поддержания дисциплины, объяснил, что передвигаться по расположению на занятия, на обед и другие мероприятия все будут строем повзводно, представил командиров взводов и дал команду приступить к занятиям.