Боря всегда хотел стать математиком и уже учился в математической школе. Тем не менее он хотел перейти во Вторую школу вместе со мной. Но тут возникла проблема. Администрация Второй школы заявила, что Борин переход создаст прецедент нездоровой конкуренции между матшколами, поэтому по итогам конкурса его не возьмут и он должен сдавать вступительный экзамен на общих основаниях. Вот тогда уж у них не будет права ему отказать. Я решил – раз такое дело, я тоже сдам экзамен, но мои преподаватели сказали, что об этом не может быть и речи, так как я уже принят. Настаивать было бесполезно, тем более что экзамен Борис сдал с легкостью.
Занятия ВМШ проходили в помещении Второй школы, так что за эти два года учебы мы успели многое про нее узнать. Видели интриговавшее нас объявление «Не валяйте дурака, заходите в ЛТК!» (как мы выяснили со временем, это означало Литературно-Театральный Коллектив), слышали про школьную «валюту», которая называлась «тугрики», про ШУМ (Школьный Универсальный Магазин). Правда, к моменту нашего поступления тугрики «девальвировались» и эта игра сошла на нет. Но атмосфера во Второй школе по-прежнему была совершенно иной, чем в других московских школах.
Дирекция Второй школы ставила своей целью дать ученикам не только математическое, но и гуманитарное образование. Литературу преподавали не менее серьезно, чем математику и физику. В моих глазах это было существенным плюсом. Упор также делался на физкультуру – чтобы мы не захирели от усиленной умственной нагрузки. По физкультуре были сдвоенные уроки и немалые требования – на пятерку надо было сделать по пятнадцать «пистолетиков» на каждой ноге, ни за что не держась, или по двадцать пять, придерживаясь за стенку, и еще подтянуться на турнике пять раз.
Моей классной руководительницей была Инга Анатольевна Шелевич, преподавательница физкультуры. До нее мне не везло на учителей физкультуры, последний из них был постоянно в состоянии истерики. Инга Анатольевна отличалась как раз ровностью характера, и у меня остались самые благодарные воспоминания о ней и как об учителе (несмотря на нешуточную требовательность), и как о классной руководительнице.
Я не помню, чтобы у Инги Анатольевны возникали с нами серьезные конфликты; ну, может, из-за курения в школе были какие-то трения. Меня это не касалось, так как я чуть ли не единственный в классе никогда не курил. А не курил я потому, что меня с детства раздражали непрерывно дымящие родители, но больше, пожалуй, из своеобразного снобизма – чтобы не быть как все.
В нашем вновь набранном 9 «Д» было 24 мальчика и 12 девочек. Дирекция решила собрать всех поступивших девочек в одном из двух новых классов, так что параллельный 9 «Е» состоял из одних мальчиков. Наверное, главная причина заключалась в том, что так было легче проводить уроки физкультуры – ведь в старших классах мальчики и девочки занимались раздельно.