– Один?! Ой, дурак! Ну и дурак… А отец что, мать? Как они могли решиться на такое?
– Они не знали, не поняли!.. Отец что-то потом, на ходу, крикнул, но поезд уже пошел быстрее, не слышно было…
– Ну да… Ой, дурак, ты, Володька! Ты ведь с Витькой моим учишься? Дураки же вы оба! Тебе сколько лет?
– Ш-шестнадцать… Через год и два месяца.
– Через два месяца, говоришь! Ну-ну… Мои ребята с тобой были?
– Были.
– Ну, пойду покажу им, сукиным детям, что такое «шпиёнов ловить»!..
И, уже уходя, крикнул, обернувшись:
– А у тебя кушать-то что-нибудь есть? – Он опять подошел: – Или того… самостоятельно?.. У шпионов отберете? – Он взял меня за ухо и притянул к себе: – Больно?
Я говорю:
– Нет, не больно…
– Это потому, что ты не мой сын. А я, знаешь, как Витька своего за ухо треплю? Ух!.. Криком кричит, шалопай! «Больно! – орет: – Не буду!..» Он тоже уговаривал тебя остаться?
Молчу.
– Ну ладно, пойдем, придумаем что-нибудь.
Привел он меня к себе домой:
– Маш! Погляди-ка кого я привел к тебе! Узнаешь?
– Ты что, Федь?.. Ой!.. Володька!? Вы что, не поехали?
– Уехали всей семьей. А он остался – один! С ребятами: Витькой, Джеком шпионов ловить, бомбы тушить! Накорми его. Он, небось, голодный…
Она молча опустилась на табуретку и смотрела на меня сквозь слезы…
У меня запершило в горле…
Это было то время, когда грабили магазины. Везде толпились, ругали правительство: «бежали все», «бросили нас»!.. Ловили по дорогам удравших с товарами завмагов. Судачили о «панике», о грабежах. Но в один из дней октября, в середине месяца, появились везде наклеенные объявления:
«За паникерство – расстрел на месте! За грабеж – расстрел на месте». Было много других пунктов, за что расстрел… Приказ был подписан, кажется, Поповым или Петровым. Народ начал успокаиваться. Кто-то вздохнул: «Слава Богу»! Другие подхватили: «Это временное правительство». – «Неважно какое, главное – устанавливается порядок».
А беспорядки были. При мне в магазине напротив, через дорогу, в доме № 5, куда мы зашли с Колькой Мухиным (он должен был отоварить карточки), шумел народ, требуя у директора булочной:
– Хлеба, твою мать!..
– Крупой отоварь! Мукой, картошкой – чем хошь, талоны пропадают!.. Народ обманываешь!
Были последние дни месяца – не отоваренные карточки могли пропасть. Все лезли к прилавку.
Чей-то задиристый визг:
– Небось домой все отвез!
– Он на фашистов работает…
Директор, задохнувшись от обиды, оправдывался:
– Как вам не стыдно! Я двадцать лет работаю в этом магазине. Вы же меня знаете!.. Богом клянусь, не привозили! И даже на звонки не отвечают. Идите туда, и я с вами пойду, честное слово!..