Транспаранты. Растяжки с приветствиями. Портреты Хонеккера, Брежнева.
На ближайшем доме, перекрывая окна третьего и четвертого этажей, висит громадный портрет Брежнева. Но, к сожалению, с корабля видно: черная тень от стрелы башенного крана, падая на правый глаз Брежнева, полосой прочерчивает все его лицо – до подбородка! Вот досада! А ведь с портретом Брежнева – это самый выигрышный общий план пристани. Пытаясь перекрыть приветственные возгласы, кричу оператору:
– Кран мешает! Закрывает портрет!..
Неговский не слышит.
– Лицо портрета режется!..
Оператор показывает на уши: не слышит!..
Гляжу, стрела крана опускается, и вся махина быстро отъезжает. Ну, думаю: «Надо же! Оператор ближе, – и не слышал! А немцы!.. Кто-то просек и быстренько распорядился. Вот это оперативность!..»
Вдруг взвилась и запела завораживающая медь фанфар! Разрезая возгласы приветствий и общий гул четкой синкопированной дробью барабанов, появляется квадрига марширующих девушек. Красотки!.. Как на подбор: коротенькие юбочки, длинные сапожки на стройных ногах. А что выделывают палочками на висящих на груди тамбуринах – уму непостижимо! Шаг чеканят, бедрами покачивают: чок-чок! Поворот – дробь: тра-та-та!.. Тра-та-та-та-та-та-та!.. А впереди – самая красивая, статная тамбурмажор! Жезлом дает отмашки, отбивает такт музыки. Вот это организация! Вот это встреча!..
Забыл сказать, что с оператором «ДЕФА» к нам на корабль прибыли переводчик и два человека с ним, очевидно, на случай «соблюдения бдительности». Переводчик представил их:
– Помогать нам всюду, круглую сутку будут…
Эти ребята действительно не отходили от нас ни на минуту и всюду торопили, внося в наши съемки излишнюю суматошность. Помню, как-то, готовясь к съемкам парада, на верхней ступеньке какой-то лестницы мы начали устанавливать штатив для камеры – снять общий план с верхней точки. Один из этих помощников «на круглую сутку» подошел, начал пристально изучать головку штатива…
– В какую сторону снимать будете?
Оператор показал.
– Нэлзя! – вынес он решительный вердикт.
– Что «нельзя»? – возмутился Александр Борисович. Он вообще легко заводился и ради хорошего кадра был готов и спорить, и лезть на рожон. Но тут, видимо, решил пошутить: – Там что, военный завод?
Ответ снова был кратким и категоричным:
– Нэлзя!
– Александр Борисович, – попытался я разрядить обстановку, – раз они показывают, что там секретный завод…
– Рустам Бекарович, может, они нам покажут, где у них другой секретный завод? Чтобы мы не снимали и в ту сторону?
Переводчик, видимо, что-то понял: