– Завтра, – Илья натянул шапку по самые глаза, надел высохшие у огня перчатки. Хоть один крючок нашелся, не зря голову ломал. А остальное – потом, все теперь зависит от того, что он обнаружит в своем телефоне.
Утром «наружка» была на месте, машины те же, видно даже издалека. Пассажиры, возможно, сменились, но роли это не играет. Их надо заставить убраться отсюда, рано или поздно они озвереют и войдут в дом, чтобы допросить отца. Он и сам наверняка уже извелся, названивая на мобильник сына, так что можно представить, как батя встретит гостей. Методы этих тварей известны – запугивание, шантаж и все в таком духе. Кто знает, насколько хватит их терпения, когда начнут прессовать близких, и как перенесет это отец, чем кончится беседа.
На первый взгляд в отцовском доме все в порядке – носится по участку Хельма, роет мордой снег и делает вид, что не слышит строгих окриков хозяйки. Справиться с «азиаткой» под силу было только Илье и отцу, на слабейших и равных Хельма чихать хотела. Но все изменилось, когда на крыльце появился отец. Высокий, немного сутулившийся, в теплом зимнем комбезе и высоких ботинках, он рявкнул так, что собака застыла с заснеженной мордой и покорно побрела к хозяину. Позволила надеть на себя намордник и поводок, сама забралась в ненавистный «уазик» и вместе с отцом покатила из поселка. К инструктору поехали, не иначе, собака таких размеров и габаритов должна подчиняться хозяевам с полуслова, а с этим у Хельмы большие проблемы. Эмоциональная, своевольная, сила через край плещет, вот и приходится все эти достоинства корректировать. В городе спецов по серьезной дрессуре нет, поэтому ехать им час, не меньше, чуть ли не до Москвы. Зато «Нива» не тронулась с места, белая иномарка тоже позиций не сменила. Понятное дело, что отца и встретят, и проводят, а засаду в поселке снимать пока никто не собирается.
«Вот и хорошо». Илья пробрался по узким проходам между заборами и пересек поселок по самой короткой прямой, перебежал открытое место и вышел на шоссе почти за километр от поворота. Прошел немного вперед, поднял руку. И уже через четверть часа ехал в тепле прокуренной кабины грузовой «Газели» к городу.
Хорошо, что они прожили здесь недолго и за полтора года с соседями толком познакомиться не успели. Всем входящим-выходящим из подъезда на Илью было наплевать. Почти час он проторчал у дома, походил вокруг и убедился, что слежки нет. Потом влетел по ступенькам на второй этаж, с ходу оборвал узкую бумажную полоску с двери и вошел в квартиру. Холод и пустота, словно на вокзале оказался, тоска берет, и накатывает ощущение неприкаянности и безразличия одиночества в толпе.