– Сто пятьдесят, – официантка вытаращила глаза и дернулась назад, Илья мгновенно переместился на край лавки и перехватил просвистевшую у правого виска руку, чуть вывернул запястье и рванул клетчатого кабана на себя. Звук получился такой, словно через спинку дивана перебросили мешок с гнилой картошкой, юноша омерзительно хрюкнул и уперся лбом (или носом, черт его знает) в покрытую пятнами обивку. Илья завернул жирную короткопалую лапу юнца в область лопаток, еще немного дожал, но этого хватило. Хрюканье усилилось, туша дрожала, как качественный, сдобренный отменной порцией желатина холодец. Вокруг по-прежнему было тихо, Илья наклонился к мокрой от пива башке юноши, локтем надавил на область невидимого под жиром кабаньего хребта, подмигнул протрезвевшему Сане и заговорил вполголоса:
– Я тебя понял, друг. Понял даже лучше, чем ты думаешь. Ты, вижу, с фантазией, да и я тебе пару фокусов показать могу. Удивлю до невозможности, обещаю. А вот друг мой тебя подержит. Он в ФСБ служил, его там людей голыми руками убивать научили. Потом сам с тобой порезвится, потом снова я, потом снова он. И так, пока не надоест. Нам не надоест, – уточнил Илья. Хирург согласно кивнул, подцепил со стола тупой нож и зажал его в пальцах на манер скальпеля.
Переброшенное через диванную спинку тело трепетало, дергалось, издавало протяжные и отрывистые звуки, чередовало их, как в морзянке. К столику подтягивались зрители, но приближаться не решались, замерли в отдалении, вытягивали шеи. Туша рыпнулась сильнее, свободная лапа выдралась из-под могучей груди и с размаху снесла обе тарелки с остывшим мясом и картошкой.
– Урод! – выдохнул Саня. – Вот скотина, жертва аборта. Отпусти его, пусть живет, он же убогий на всю башку. Я их семейку знаю – папу «белочка» забрала, у мамы наследственная шизофрения. Его стерилизовать надо, но это только по показаниям… – и ловко осушил свою рюмку, даже не поморщился. Покосился на пол и встал на ноги.
– Живи, придурок, – Илья разжал пальцы, взял со стола салфетку и принялся брезгливо вытирать руки, одновременно осматриваясь. Шоу закончилось, посетители заведения потеряли к происходящему интерес и уже возвращались к своему пиву. Носитель бракованного генетического материала грузно шевелился рядом, от него несло солодом и, как показалось Илье, дешевой сивухой. Крашеная фея всхлипывала, гневно пялилась на Илью и обеими руками вцепилась в пояс джинсов своего кавалера, помогая ему подняться. Илья выбрался из-за стола, переступил через размазанный по полу ужин, по примеру расчетливого хирурга выпил свою рюмку и направился к официантке – рассчитываться.