— Она хорошая девушка, — сказал Том через некоторое время. — Плохо, что они разрешают ей вести бродячий образ жизни.
— Кто же эти пресловутые «они»? — подчеркнуто холодно и язвительно переспросила его Дейзи.
— Ну, родственники.
— Вся ее семья состоит из одной — единственной тетки, которой сто лет в обед! Впрочем, Ник, будет приглядывать за ней, скажи мне, что это так, Ник. Думаю, что и специфическая семейная обстановка должна оказать на нее благотворное влияние, не правда ли, дорогой?
Том и Дейзи многозначительно переглянулись.
— Э — э-э, так она из Нью — Йорка? — поторопился спросить я.
— Нет, из Луисвилля. Подруга детства, я провела с ней лучшие безмятежные детские годы.
— Дейзи, ты что же это, надумала поговорить с Ником по душам — там, на веранде? — неожиданно вмешался в разговор Том. Он не просил, а требовал ответа.
— На веранде… по душам… — она пристально посмотрела мне в глаза. — Не думаю, дорогой, помнится, мы разговаривали о нордической расе. Да, точно о ней! — разговор завязался как‑то сам собой…
— Смотри, Ник, ты не верь всему, что она тебе наговорит, — посоветовал мне Том.
Я с легкостью согласился, присовокупив только, что ни о чем таком и не услышал, и через несколько минут начал прощаться с гостеприимными хозяевами. Они вышли помахать мне рукой на прощание, отчетливо выделяясь на фоне освещенного прямоугольника открытых дверей. Я сел в машину и уже завел мотор, как вдруг Дейзи громко крикнула: «Эй, подожди!».
— Послушай, я совсем забыла спросить у тебя очень важную вещь. Говорят, что ты помолвлен с какой‑то девушкой — дома, на западе?
— Да, да, — добродушно поддержал ее Том. — Слыхали мы о красавице — невесте!
— Чистой воды навет. Ты же знаешь, я слишком беден для женитьбы.
— Но мы действительно слышали! — воскликнула Дейзи. Это было просто невероятно, но, произнося эти слова, она раскрылась мне навстречу, как диковинный цветок. — Три разных человека подтвердили нам эту новость, Ник, поэтому я полагаю, что так оно и есть на самом деле!
Я знал, что могут они иметь в виду, и только делал вид, что ничего не понимаю, однако никакой невесты у меня и в самом деле не было. Пересуды о мифической помолвке действительно были — они‑то и послужили причиной того, что я был вынужден ретироваться на восток. Возможно, мне не следовало разрывать отношения со старинной приятельницей из‑за чьих‑то длинных языков, но, с другой стороны, мне вовсе не хотелось, чтобы эти не к ночи помянутые языки довели меня до алтаря.
Радушный прием, оказанный мне Дейзи и Томом, привел меня в самое благоприятное расположение духа — теперь уже и их баснословное богатство не казалось мне таким уж непреодолимым барьером для наших отношений. Тем не менее, по дороге домой я был смущен и все никак не мог избавиться от вдруг возникшего у меня чувства брезгливости, словно я вымазался в грязи. На мой взгляд, у Дейзи оставался один — единственный выход: взять малышку на руки и навсегда покинуть этот дом. Впрочем, судя по всему, ничего подобного у нее и в мыслях не было. Если говорить о Томе, то меня поразила даже не его интрижка в Нью — Йорке, а то, что его душевное равновесие было поколеблено, ну надо же, книгой! Что же могло подвигнуть эту мизерабельную натуру грызть черствый хлеб мертворожденных идей, неужели плотское чревоугодие не питало более грешную душу неукротимого сластолюбца?