—Я собиралась тебе кое-что сказать.
Не спит, понял он, хотя ее голос звучал замедленно и глухо.
—Что именно?
—М-м. Когда мы вошли в комнату. Собиралась кое-что сказать. — Она теснее прижалась к нему, и Кэл понял, что тепло, которое выработали их тела во время занятий любовью, рассеялось и Куин замерзла.
—Подожди. — Ему пришлось высвободится из ее объятий, что вызвало недовольное ворчание. Но когда Кэл накинул одеяло, Куин тут же завернулась в него. — Так лучше?
—Лучше не бывает. Я хотела сказать: с самой первой встречи — практически — мне хотелось увидеть тебя без одежды.
—Забавно. Меня посещали примерно такие же мысли. У тебя потрясающее тело, Куин.
—Результат здорового образа жизни, проповедником которого я теперь стала. Как бы то ни было... — Она приподнялась на локте и заглянула в его глаза. — Знай я, что это будет так здорово, то разделабы тебя в первые пять минут.
Он улыбнулся.
—Наши мысли опять сходятся. Еще раз, пожалуйста. Нет, — со смехом сказал он, увидев ее взметнувшиеся вверх брови. — Вот так.
Кэл пригнул голову Куин к себе на плечо, затем положил ее руку себе на грудь.
—Теперь ногу. Вот так, — удовлетворенно кивнул он, когда она подчинилась. — Превосходно.
От этих слов ее словно подхватила теплая волна. Куин закрыла глаза и, умиротворенная, заснула.
Она проснулась в темноте — что-то упало на нее. Сдавленно вскрикнув, Куин села и сжала кулаки.
—Прости, прости.
Она узнала шепот Кэла, но было уже поздно. Удар пришелся во что-то твердое, так что стало больно костяшкам пальцев.
—Ой! Черт.
—Ничего себе, — пробормотал Кэл.
—Что ты делаешь, черт возьми?
—Споткнулся, упал и получил по голове.
—Почему?
—Потому что тут тьма кромешная. — Он поерзал и потер макушку. — Я не хотел тебя будить, а ты меня ударила. По голове.
—Да, прости, — тоже шепотом ответила она. — Но я приняла тебя за безумного насильника или — что более вероятно, учитывая время и место, — за демона ада. Зачем ты бродил в темноте?
—Пытался найти туфли и, кажется, о них же и споткнулся.
—Ты уходишь?
—Уже утро, а через пару часов у меня деловой завтрак.
—Еще темно.
—На дворе февраль, да к тому же ты повесила на окна шторы. Почти половина седьмого.
—Боже. — Она откинулась на подушку. — Половина седьмого — это не утро, даже в феврале. Или особенно в феврале.
—Именно поэтому я не хотел тебя будить.
Куин поежилась. Ее глаза привыкли к темноте, и она различала фигуру Кэла.
—Ну, я проснулась. Почему ты говоришь шепотом?
—Не знаю. Может, от удара по голове у меня повредился мозг.
Уловив нотки сдерживаемого раздражения в его голосе, Куин встрепенулась.