Нет, он ни капельки не похож на отца.
Пьет, когда хочет выпить, но никогда не напивается. По крайней мере, не напивался с семнадцатилетнего возраста, хотя и в тот раз сделал это абсолютно сознательно. Он никого не винил в своих ошибках и неудачах, пальцем не тронул того, кто меньше или слабее его, чтобы показать свою силу.
Гейдж даже не винил старика — почти. Считал, что нужно играть картами, которые тебе выпали. Или бросать игру и уходить с пустыми карманами.
Выбирать не приходится.
Поэтому он был готов игнорировать это внезапное и на удивление сильное желание закурить. Но когда подумал, что находится всего в нескольких милях от Хоукинс Холлоу, места, где он, по всей видимости, умрет некрасивой и мучительной смертью, предупреждения врачей показались ему жалкими и ничтожными, а самоограничение абсолютно бесполезным.
Какого черта, мелькнуло у него в голове, когда впереди появился указатель сети придорожных супермаркетов «Шиц». Он не собирается жить вечно. Гейдж свернул к открытому круглосуточно торговому центру, взял черный кофе и пачку «Мальборо».
Потом вернулся к машине, которую купил в тот самый вечер, когда в Вашингтоне приземлился его самолет, — еще до того, как отдал небольшой долг. Ветер теребил его волосы. Черные как ночь, чуть длиннее, чем он обычно носил, и немного всклокоченные — пражским парикмахерам Гейдж не доверял.
Щеки Гейджа покрывала щетина — побриться он тоже не удосужился. Это усиливало его и без того мрачный и опасный вид, и молоденькая кассирша, продавшая ему кофе и сигареты, внезапно почувствовала трепет и прилив желания.
В нем было больше шести футов роста, а юношеская худоба давно исчезла. Из-за сидячего образа жизни тонус мышц приходилось поддерживать регулярными, зачастую изнурительными тренировками.
Гейдж не искал драк, но редко уклонялся от них. И ему нравилось выигрывать. Тело, лицо, ум — все работало на его профессию. Как и глаза, голос и самообладание, которое редко ему изменяло.
Он был игроком, а умелый игрок всегда должен быть во всеоружии.
Выехав на дорогу, Гейдж разогнал свой «Ферра-ри». Глупо, конечно, тратить большую часть выигрыша на машину, но до чего же она хороша. Черт возьми, много лет назад он бежал из Холлоу без оглядки. А теперь ему было приятно возвращаться во всем блеске.
Странно, но теперь, когда рядом лежали сигареты, желание закурить прошло. И кофе он тоже не хотел — скорость бодрила не хуже.
Гейдж проехал последние несколько миль по федеральной автостраде и повернул на Холлоу. Проселок был пуст — неудивительно, особенно в такой поздний час. По обе стороны дороги тени и силуэты — дома, холмы, поля, деревья. П р и в ы ч н о засосало под ложечкой. Ему бы бежать, а не возвращаться в родной город, тоска по которому никогда его не покидала.