Когда Шарлотта завизжала от восторга и протянула ручки, чтобы ее забрали из коляски, Белла подхватила девочку и удобно усадила себе на руки. Кобыла нагнула к ним голову, и, держа крошечную ручку Шарлотты в своей ладони, Белла погладила лошадиный нос. Шарлотта совершенно не боялась огромного животного, и, когда ее неуклюжая ручка потрепала смирно стоявшую лошадь, блестящие глазки девчушки на улыбающемся личике зажглись фиалковым цветом.
Завернув за угол конюшни, Ланс заметил их и остановился, чтобы посмотреть, очарованный прелестной картинкой. Белла с младенцем выглядела просто восхитительно, и осознание безмолвного значения всей сцены буквально пригвоздило его к месту. Их смех оказался заразительным, и на устах у Ланса невольно появилась улыбка. Его влекло к ним — к его восхитительной молодой жене и очаровательной дочке, к которой его супруга, не жалея усилий, старалась привлечь его внимание.
Ланс молча направился в их сторону, прислушиваясь к словам Беллы, рассказывающей Шарлотте о том, как однажды ее папочка купит ей прекрасного маленького пони, который будет принадлежать только ей, и как она будет скакать по полям, свободная, как птица.
Малышка первой обратила на него внимание. Она повернула головку и взглянула на него, ее личико озарилось таким счастьем, что сердце Ланса дрогнуло. Заметив, как что-то привлекло внимание Шарлотты, Белла повернула голову и увидела своего мужа:
— Ланс! Ты напугал меня.
Взгляд Ланса вновь обратился к дочке. Не сознавая, кто он такой, малышка засмущалась и уткнулась лицом в шею Изабеллы. Однако вскоре любопытство взяло верх, и девочка медленно повернулась так, что могла видеть стоящего перед ней мужчину. Ланс заметил темную головку в белом кружевном чепчике и два внимательно его разглядывающих фиалковых глаза. Маленькая ручонка потянулась к яркой пуговице на его сюртуке, и глазки засветились весельем. Это были его глаза, еще раз подумал он, такого насыщенно синего цвета, что казались почти фиолетовыми. Два крошечных зубика, как маленькие жемчужинки, сияли между приоткрытыми розовыми губками.
Белла стояла и, не говоря ни слова, наблюдала, как отец и дочь впервые в жизни по-настоящему смотрят друг на друга. У нее действительно душа ушла в пятки, она испугалась и все время ожидала, что Ланс развернется и уйдет.
Маленький бутон того чувства, что Ланс испытал в детской, рассматривая личико спящей дочери, окреп у него в душе и стал распускаться. Он улыбнулся своей дочке и протянул ей руку. Внезапно маленькая ручка обхватила его палец. Ланс почувствовал это, и ему показалось, что стальной обруч сдавил его сердце и больше никогда не отпустит.