— Как здесь можно жить? — спросила мама.
Возведение домов прервалось на разных стадиях. Где-то недоставало гаражей, где-то — крыш. Некоторые жилища являли собой просто голые деревянные коробки без гипсо-картона и штукатурки, обреченные противостоять сухому раскаленному воздуху в таком виде. Задумка застройщика, тем не менее, представлялась ясной: он запланировал двенадцать улиц, утыкающихся в окраину. Ближайший продуктовый магазин находился в часе езды.
Несмотря на половину одиннадцатого вечера, Циркадия только начинала просыпаться. Впереди ее ждал двадцатипятичасовой светлый день. Где-то далеко стучали молотки, взвизгивала пила.
Мужчина в выцветшей синей майке и широкополой шляпе сидел на корточках на подъездной дорожке и наливал в поддон белую краску. Рядом к стене была прислонена стремянка.
Папа притормозил и опустил стекло. Дышать воздухом пустыни оказалось непросто.
— Простите, — крикнул он из машины.
Мужчина обернулся и прищурился.
— Я ищу своего отца. Ему за восемьдесят, зовут Джин. Ни видали такого?
Мужчина направился к нашей машине. Сильно обгоревшие щеки и подбородок покрывала черная щетина.
— Он сказал, что поедет сюда? — ответил он вопросом на вопрос, подойдя к папиному окну.
Мне пришло в голову, что жители Циркадии не просто не обращали внимания на часы, они каким-то образом научились игнорировать и само время. В лице мужчины я искала подтверждение тому, что он чем-то отличается от нас. При этом я понимала, что перемены имеют более глубинный, молекулярный характер, что именно в эту секунду атомы в его организме двигаются чуть медленнее наших. Пот тек из-под его волос и струился по майке.
— Возможно, он приехал сюда этой ночью, — сказал папа. Он сидел за рулем во все той же в белой рубашке с воротничком. Его наручные часы поблескивали на солнце. Кондиционер в машине отчаянно сопротивлялся подступающей жаре.
Мужчина закусил нижнюю губу и взглянул на меня через стекло. На приборной панели тикали часы, отмечая неоновыми цифрами каждую истекшую минуту. Наш «воль-во» явился сюда из мира, где время бежит на повышенных скоростях.
— Скорее всего, он приехал с парнишкой лет семнадцати, — добавила мама, придвигаясь к водительскому сиденью. — Его зовут Чип.
Мужчина почесал лоб и дотронулся до полей шляпы:
— Если он вам не сказал, что едет сюда, значит, не хотел, чтобы вы об этом знали.
Мы сдались и поехали дальше по улице. А мужчина все стоял, подбоченившись, и смотрел нам вслед.
На перекрестке мы свернули направо и встретили женщину, которая выгуливала рыжего Лабрадора.
— Извините, но я их не видела, — сказала она и пошла дальше.